Зимний пейзаж с покойником

Мебель для Еськовых вышла на славу. Кровать для спальни сделали площадью с приличную комнату – примерно в такой, единственной, обитал в малосемейке майор Новиков. Когда эту кровать привезли в Суржево, она не лезла ни в двери, ни в окна. Чтоб утвердить ее посреди спальни, пришлось разбирать стену. Подушки на кровати были чудовищно большие, белое покрывало простиралось бесконечно, как заснеженное поле.

Но даже на такой кровати фигура покойного хозяина «Сибмасла» не казалась ни мелкой, ни незначительной.

Стас никогда не встречался с Еськовым, только видел его снимки в местных газетах. Ничего особенного в этих снимках не было – наверное, владелец йогуртной империи не отличался фотогеничностью. Но наяву даже труп его был величав и импозантен. Тело в светлом, майонезного оттенка костюме, в туфлях тончайшей кожи, в изысканном галстуке ужасало неподвижностью. Однако оно не было безобразно, несмотря на крутой холм пивного живота. От фигуры покойного веяло былинной мощью. Лицо Еськова было крупно, одутловато, значительно. Оно поросло золотой с проседью трехдневной бородкой. Волосы у Еськова тоже золотились и, должно быть, начали редеть, поскольку стригся он очень коротко. Эта стрижка, бородка и могучая, шире лица, шея придавали облику покойного нечто гладиаторское. На его толстых пальцах туго сидели золотые перстни, рукава рубашки скреплялись не вульгарными пуговками, а тяжелыми золотыми запонками.

– М-да, солидный был дядя, – пробормотал Стас. – А пистолетик-то точно его? Мелковат для такой лапы!

– По словам домашних, это пистолет из коллекции господина Еськова, – подтвердил эксперт Емельянов.

Он как раз снимал отпечатки пальцев с богатырской мебели.

– Так дядя был еще и собирателем пушек? – спросил майор.

– Еще каким! Коллекция здесь рядом, в кабинете. Наш пистолет взят из нижнего ящика шкафа-сейфа. Его кто-то открыл ключом – следов взлома нет. Ключа, кстати, тоже. Он хранился в столе покойного, но сейчас там пусто. Отпечатки с сейфа я снял. Последние – ясные, мужские, крупные – похоже, самого хозяина.

– А тут что-нибудь есть интересное?

– Кой-какой мусор завалялся, проверим. Но вообще дело сработано чисто. Аккуратный душегуб! И пистолетик очень интересный.

– Да, нерядовая вещь.

Стас мрачно уставился на плоский тупоносый пистолет размером с ладонь. Оружие, погубившее Еськова, имело щегольской вид. Оно блистало никелем, а щечки рукоятки были даже отделаны перламутром. Игрушка, а не пистолет!

– Как думаешь, это подлинная вещица или новодел? – спросил Стас Емельянова. Тот любил старое оружие и неплохо в нем разбирался.

Емельянов покачал головой:

– Шутите, Станислав Иванович? У господина Еськова в коллекции все самое настоящее. И многое в превосходном состоянии, то есть в рабочем. Этот экземпляр не исключение. Кстати, расстрелян только один из шести патронов.

Хладнокровный был убийца – лишь раз выстрелил.

– Зато наверняка, – заметил Стас, разглядывая пистолет.

Наконец он решился высказать предположение:

– Так что же это за ретро такое? Браунинг?

– Ага, – подтвердил Емельянов. – Образца 1906 года. Правда, потом они долго еще выпускались. Очень распространенная была штука! Фанни Каплан из похожего браунинга в Ленина стреляла – только, думаю, ее пушка была без перламутра и прочих мулек.

– Значит, мы имеем редкий художественный образец?

– В Нетске я таких еще не видел. Обычные, офицерские, попадались. Но вообще-то удивляться особо нечему – модель, можно сказать, массовая. Раньше-то оружие все, кому не лень, покупали, без всякого разрешения, даже по почте выписывали – не то что сейчас. И знаете, как такие маленькие пистолетики назывались? Жилеточные. Или «пистолет в носке». Для само обороны их брали – оружие последнего шанса. И еще одно название было – дамский браунинг.

– А калибр у дамского какой? – спросил Стас.

– Всего 6,35 миллиметра. Зато бьет отменно, и дырочка выходит аккуратненькая. Такие браунинги считались оружием самоубийц. Если из чего другого вздумаешь стреляться, башку разнесет в капусту, а тут картинка выходит благородная: покойник довольно мило смотрится в гробу.

Стас оглянулся на величавое тело Еськова:

– Согласен, картинка не самая отвратная из тех, какие я видел. Только никакое это не самоубийство. Как думаешь, Олег, почему убийца таким раритетом воспользовался?

Емельянов пожал плечами:

– Не знаю. Может, браунинг просто первым под руку попался? Все-таки он в хорошем состоянии, патроны к нему имеются. Легкий, простенький, компактный. Да черт его знает! Я-то бы уж скорее маузер взял, как-то это больше по-мужски. В старину дамы обычно бывали браунингистки, а господа – маузеристы. Вы, Станислав Иванович, сходите и поглядите, какие там в ящике есть дивные маузеры! Конечно, это не коллекция Черчилля, но очень, очень впечатляет.

Стас вздохнул:

– Ладно, пойду оценю собрание пушек.