Зимний Туман - друг шайенов

— Тлинкиты не дарят оружие, — ответил Салтыков. — Они вообще не обмениваются подарками. Дарящий проявляет слабость. А слабых надо грабить. Будем надеяться, что у сиу немного другая жизненная философия.

— Другая, — согласился Гончар. — Но враг — не самый плохой сосед. По крайней мере, ясно, чего от него можно ждать. А сиу — непредсказуемы. Никто не знает, как они поведут себя через год. Конечно, поселенцы могут рассчитывать на помощь армии. Но в каждом дворе не поставишь часового.

— Армия? Это не для наших. Нет, мы обойдемся без военных действий.

Они просидели над картой до обеда. Но когда послышались звонкие удары по рельсу, князь и Фарбер отказались от угощения.

— Нам надо спешить обратно. — Князь ловко свернул карту. — Завтра с утра выступаем. Переход небольшой, через пару суток вернемся, но надо все еще сто раз проверить. Знаете, как говорят в армии? Идешь в поход на день — бери патронов на неделю.

— А я должен как можно скорее вернуться в Денвер, — сказал профессор. — Шериф Палмер отвезет нас на станцию и посадит на поезд.

— Позвольте мне проводить вас хотя бы до города.

— Зачем? Вы и так уделили нам слишком много времени.

Но Гончар уже был в седле.

Они с Мелиссой ехали впереди, далеко оторвавшись от остальных всадников.

— Ты сердишься на меня?

— Нет. Это даже хорошо, что ты не успел поговорить с папой. Он еще не готов, понимаешь? Если я выйду замуж, он останется совсем один. Да, хорошо, что мы ничего ему не сказали.

— Я обещал ему, что не появлюсь в вашем доме до осени, — сказал Гончар. — Вот осенью и поговорим. К тому времени многое изменится.

— И тогда ты сбреешь свою ужасную колючую бороду?

— Обещаю.

— А почему ты отказался помочь князю? Он хороший. И без проводника ему будет трудно.

— Он прошел без проводника половину континента. Не волнуйся за него.

— Я волнуюсь не за него, а за тебя. По-моему, ты ведешь себя не слишком осторожно. Если бы я была в розыске, я бы лучше ушла с экспедицией, чем жить на виду.

— Не волнуйся, я буду осторожен.

— Теперь ты должен быть еще осторожнее, чем раньше. Представь, в каком идиотском положении я окажусь, если тебя убьют.

— Да, тебе не позавидуешь.

Она покраснела и снова обиженно замолчала. Тишину нарушал только мягкий топот копыт и поскрипывание сбруи. Гончар хотел сказать что-нибудь ласковое и веселое, но Милли приложила палец к губам:

— Послушай, как поет…

Кто-то из казаков негромко затянул песню.

Черный ворон, друг залетный,
Где летал так далеко?
Ты принес мне, черный ворон,
Ручку белую с кольцом.
Вышла девка на крылечко,
Пошатнулася слегка.
По кольцу она узнала,
Чья у ворона рука.
То рука ее милого -
Знать, убит он на войне,
Он, убитый, незарытый,
В чужедальней стороне.
Его кудри золотые
Ковылями зарастут,
Его очи голубые
Васильками расцветут.
Кости белые в пустыне
Будет дикий зверь глодать,
А душе его по свету -
Неприкаянной летать…
Но пришел туда с лопатой
Милостивый человек
И зарыл в одну могилу
Двести сорок человек.
Он поставил крест дубовый,
И на нем он написал:
"Слава доблестным героям,
Забайкальским казакам!"

Милли слушала хрипловатый тенор, задумчиво вплетая в гриву кобылы розовую ленточку. Когда казак умолк, она повернулась к Степану:

— Ты говорил, что немного понимаешь по-русски. О чем он пел?

— Это солдатская песня, — ответил Степан.

— Я сама понимаю, что не ария из оперы Верди. Ты можешь по-человечески ответить? О чем он пел?

— Перевести тебе? Пожалуйста. Девушка увидела, что ворон в клюве несет человеческую руку. Кисть. На пальце осталось колечко. И девушка его узнала. Она поняла, что ее любимый погиб и его труп где-то там, в чужом краю, лежит под солнцем и ветром, и его кости достались воронам и койотам.

— Какая грустная песня.

— Да, грустная. Но у нее хороший конец.

— Девушка ошиблась? И ее милый вернулся?

— Нет. Милый не вернулся, потому что его и в самом деле убили на войне. Но он не остался непогребенным. Пришел добрый человек и похоронил его. Вместе с остальными убитыми. Вот такой хороший конец.

— Что же здесь хорошего?

— Ну, ведь могло быть и хуже.

— Что может быть хуже смерти?

— Много чего.

— Ты прав, это солдатская песня. Можешь попросить его спеть еще что-нибудь? А то я так и буду думать об этой девушке. Она отняла у ворона эту руку?

— В песне об этом не сказано. Наверно, отняла. Хотя ворон — птица серьезная. Он ведь мог и голову принести, а не только руку.