Зимний зной (СИ)

Конечно, семья была немало удивлена моему такому неожиданному возвращению. Покорить «столицы» не получилось, так и читалось на их лицах.

Я даже заметила некоторое злорадство по этому поводу у брата, и у старых подруг. По-настоящему искренне мне были рады только самые близкие – мама, папа, дядя Ваня.

Так сложилось, что для молодых людей в нашем городе перспектив почти никаких. Однако уехать решаются немногие.

Все потому что наша серенькая провинция «засасывает». Мало кто готов рискнуть и вырваться из сонного ритма ее скучной, но такой обманчиво стабильной жизни.

Конечно, брат обрадовался, когда спустя всего несколько дней пребывания в родительской квартире я съехала на съемную. У родителей нас оказалось четверо, и пришлось немного потесниться. У них хоть трёшка, но совсем маленькая.

Зато в условно своем жилье я сразу ощутила дух свободы! Вот здесь мне точно не придется никого стеснять, и жить по чужим правилам. К тому же, в мою ванную комнату никогда не будет очереди.

Едва заявившись к родным, я сразу озвучила свои планы. Сказала, что решила взять паузу и просто немного отдохнуть. Что с работой «в столицах» действительно пока не складывается.

Мне поверили, или сделали вид. Но всего через пару дней после того, как я обжилась на новом месте, вдруг позвонил дядя Ваня. С конкретным предложением - устроиться на работу в канцелярию полиции.

Там как раз «нарисовалась» вакансия после ухода очередной заслуженной работницы на пенсию. Какого-то специального образования для работы с входящей и исходящей корреспонденцией не требовалось, и в итоге я, так же неожиданно для себя самой, согласилась.

Дядька, тоже уже пенсионер, взялся похлопотать за это место. Уверена, что они с родителями втайне решили так помочь мне остаться в нашем городе навсегда.

Как только я устроилась на работу, дни потянулись однообразной вереницей. Она оказалась ожидаемо скучна, но в целом вполне себе ничего.

Все же это было лучше, чем сидеть дома в четырёх стенах, и беспрестанно думать о Даниле.

А еще, мне очень повезло с коллегами. Я неплохо влилась в этот небольшой и дружный коллектив из женщин чуть-чуть за пятьдесят. С веселыми, добросовестными в работе дамами было приятно вместе и трудиться, и чаи гонять.

Все они помнили дядю Ваню, а потому их отношение ко мне сформировалось как бы немножко авансом еще даже до моего первого рабочего дня. «Блат» при приёме на работу в маленьком городишке это норма жизни.

Впрочем, здесь, больше чем везде, я старалась выполнять свои обязанности «на отлично», ни разу не уронив высокого дядькиного авторитета.

Как раз сегодня он позвал меня в гости со странной формулировкой, что готовится какой-то сюрприз. Вообще-то он не имеет привычки устраивать сюрпризы кому бы то ни было. Понятное дело, что я удивилась, но уточнять ничего не стала.

Закончив работу, спешу к нему, сгорая от любопытства. Нажимаю на старенький дверной звонок, который отзывается дребезжащей трелью. Дядька открывает сразу, как будто ждал меня в прихожей.

Судя по его загадочной улыбке, так и есть. Отчего-то становится тревожно.

- Здрасьте, дядь Вань! – бодро здороваюсь я с ним, нерешительно шагая в квартиру.

- Привет, - хватает мою сумку, - дай-ка я за тобой, племяшка, поухаживаю. Да ты не стой, разувайся!

Я послушно отдаю сумку, и быстро скидываю уличную обувь. Краем глаза отмечаю, какой у него тут по-военному образцовый везде порядок. Мне такого нипочем не организовать.

- Ну, рассказывайте уже, заинтриговали! – не выдерживаю первой.

Вместо ответа он молча ставит передо мной женские тапочки, по виду абсолютно новые.

Дядя Ваня давно живет один. Его жена, в свое время, ушла, не выдержав сурового ритма жизни вечно занятого следака. Их сын, мой двоюродный брат Андрюша, счастливо женат и живёт отдельно.

Но дядя Ваня не грустит. Лишь философски замечает иногда, что теперь, наконец, живет в тишине и спокойствии, а с его нелегким характером кто ж его вытерпит.

Что, вообще-то, неправда. Характер у него действительно не сахар, но главное другое - человек он добрый и порядочный.

Словом, я почти не ожидаю никакого подвоха. Однако мои худшие опасения вдруг подтверждаются, когда он, по-птичьи склонив голову на плечо, заговорщицки шепчет:

- Не ругай меня только, Антонина.

- Да в чём дело, дядь Вань?! Говорите толком.

- Я знал, что ты не согласишься, поэтому решился экспромтом, - улыбается, - есть паренёк один хороший! В операх у меня когда-то ходил. Спортсмен, скромный, работящий. Да и симпатичный, как на мой вкус.

Натурально обомлеваю. Но дядя что-то продолжает шептать, поглядывая на закрытые двери своей гостиной.

- Ты это, если что, не робей! Бери инициативу на себя. Просто посидим, чайку попьём, приглядись-ка.

И, подмигнув, очень ловко для своих шестидесяти семи лет подскакивает к двери. Гостеприимно распахивает ее:

- Входи, Антонина!

Я иду, но только потому, что развернуться и уйти сейчас просто некрасиво. Злюсь. С унынием обреченного замечаю сидящего за уже накрытым к чаю столом крепко сложенного молодого человека. Он тут же встаёт при виде меня, широко улыбаясь.