Зимний зной (СИ)

Размышляя таким образом, я забираю телефон, даже не проверяя запись. Просто пересылаю ее себе на электронку, а в телефоне удаляю. Потом звоню Павлу с указанием немедленно отпустить мамашу, и залечь на дно.

Спускаюсь вниз, чтобы ждать. Тупое ожидание убивает, время как будто останавливается. Не выдержав его тягостно-медленного течения, через какое-то время я сам звоню Кате.

Она пребывает в шоке от случившегося, потому что медики уже подтвердили смерть. Я прислушиваюсь к себе, ожидая какого-то внутреннего ликования, но его нет. Наверное, я просто слишком истощен последними событиями.

Вскоре на яхту прибывают полицейские и эксперты-криминалисты. Коротко представившись, начинают свою работу. Ратмир с Катей, почерневшие от горя, неузнаваемые, возвращаются тоже.

А спустя еще несколько долгих часов допросов и расспросов, нас троих отпускают на все четыре стороны под подписку о невыезде. Тело Тимура отправляется на вскрытие в местный морг, яхту опечатывают до окончания следствия.

Я, Ратмир и Катя едем на арендованной Тимуром машине в ближайший отель.

- Дань, я никогда не забуду того, что ты для меня сделал! - говорит она горячо и пылко, не стесняясь присутствия притихшего, мрачного Ратмира, с которого смерть шефа вдруг сбила всю накопленную годами спесь, - я могла бы сесть в тюрьму, если бы не ты!

Это так.

Но я молчу в ответ, потому что понимаю степень своей вины и то, что какая-то тёмная часть меня сейчас все-равно неудержимо торжествует.

В том числе, от осознания того, что об этом человеке не очень-то горюет даже его собственная сестра, так ловко избежавшая ответственности.

- Ратмир, ты остаешься в штате на том же положении, что и был. Начальником охраны, только теперь моей, конечно, - продолжает Катя, наконец, отлипнув от меня с изъявлениями вечной благодарности.

Тот по-прежнему угрюмо молчит. Едва кивнув, до самого отеля глядит только на дорогу.

Ближе к вечеру выясняется, что Малена Яковлевна нашлась. Катя как будто немножко стесняется радоваться при нас, но я, как и Ратмир, вижу в ее глазах это неконтролируемое счастье.

Теперь она снова с мамой, и к тому же единственная наследница, над которой больше ни в каком виде не довлеет Тимур Урусов.

Ещё через несколько дней местными правоохранителями точно устанавливается, что Тимур был наркоманом с многолетним стажем. На его теле не найдено никаких травм или повреждений, зато в крови обнаружена ядреная смесь из наркотиков, транквилизатора и алкоголя, которые он принял в тот день.

Его матери выдают свидетельство о смерти, и заключение о том, что смерть ее сына наступила в результате несчастного случая. Убитая горем, она напрочь забывает о случайном «фиджийском» любовнике.

Нас всех отпускают в Москву. Летим туда ближайшим рейсом.

Итак, Тимур остался на Фиджи. Строго говоря, его тело все-таки вернется для похорон на родину, но это меня уже не касается.

Мое место теперь дома, рядом с Тонечкой! Никто и ничто больше не отменит нашу свадьбу!

Прошу прощения за нерегулярные проды, я стараюсь писать сразу побольше. У нас (в Украине) перебои с электричеством и интернетом, спасибо вам за понимание :(

Глава 48

Тяжелый разговор

Антонина

Я увлечённо редактирую за компьютером одну из статей для газеты «Вечерняя столица», когда в ящичке моего теперь уже личного рабочего стола раздаётся звонок.

- Але, - беру, не глядя.

- Тонечка, привет! - слышу знакомый низкий голос с бархатным тембром.

Сердце предательски подпрыгивает в груди, мысли смешиваются.

Но я в ту же секунду мужественно одергиваю себя, вспоминая откровенные фотографии из сети, которые облетели все мало-мальски известные пишущие российские издания. И произношу спокойно, даже буднично:

- Привет, Дань.

Вот только как только начать с главного?

Впрочем, возможно он сам сейчас сообщит мне что-нибудь неприятное. Например, о том, что у них с Клаудиа все серьезно, и тогда мне не придётся мучительно подбирать слова, краснея и спотыкаясь на придуманных аргументах.

Пока я думаю об этом, Зимин весело выпаливает:

- Я в Москве, но уже готов выезжать к тебе. Кажется, все наши неприятности закончились.

Закончились, как же.

- Да? А как ты вообще? – глуповато интересуюсь, предчувствуя неминуемый взрыв.

Как могу, оттягиваю момент признания.

Быть смелой в мыслях легко, а вот заявить этому человеку о том, что мы расстаемся и теперь уже навсегда, не очень.

- Нормально, только ужасно соскучился, - реагирует, - лечу к тебе, собирай вещи! Диктуй адрес. Ты же в нашем городке, верно?

Решаюсь.

- Да, тебе туда, Данил, - отвечаю твёрдо, - я сейчас скину на этот номер телефон моего дяди Вани, твои деньги у него! Он только ждёт звонка, чтобы отдать.

В трубке повисает зловещее молчание.

- Не понял. А ты сама-то где? – уточняет он, - те деньги не мои, а наши! Нахрена мне дядя Ваня?