Зимний зной (СИ)

— Сейчас поймёшь, — я спокойно продолжаю, — Дань, прошу меня простить. Мы расстаемся, и на этот раз окончательно! Ты уже ничего не изменишь.

Он не отвечает.

— Так будет лучше для всех, пожалуйста, без подробностей. Твои деньги у дяди Вани, он в курсе всего, — терпеливо объясняю.

Тишина в трубке настораживает.

— Але?

— Я слушаю. Но лучше бы не слушал, — откликается Данил глухо, — ну, че ты там опять себе напридумывала?!

Теперь отмалчиваюсь я.

Надо быть совсем ненормальной, чтобы поверить, что после таких поцелуев, как на фото, эти двое просто пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим виллам. Ну, или хотя бы по разным комнатам, на худой конец.

Нет. Данил изменил мне.

Видимо, для него это норма жизни, и теперь он ведет себя так, словно давно уже подзабыл об этом «маленьком инциденте».

— Дань, отстань от меня! Я не люблю тебя, — признаюсь устало.

Это вранье, но ведь он тоже врет мне.

Я слышу, как глубоко Данил вздыхает. Отвечает сухо, отрывисто:

— Ладно, это не телефонный разговор. Где ты? В Питере, что ли?!

— Неважно.

— Я не отстану от тебя, пока мы не поговорим. Ты же понимаешь, что я все равно узнаю, где ты?

— Давай поговорим сейчас, — с тревогой поглядываю на дверь.

К счастью, в этом маленьком кабинетике я работаю одна.

— Давай, — Данил тяжело дышит в трубку, — так что случилось?!

— Кое-что случилось, да, — медлю немного, — я видела те фото.

— Какие?

Он что, действительно не знает?

— Загугли имена, свое и Клаудиа! Найдешь интересную фотосессию.

— Ладно, щас, — охотно соглашается, — подожди.

— И перезвони… если захочешь, — подчеркиваю.

— Нет, повиси! — приказывает, — я уже смотрю.

Спустя короткую паузу, ругнувшись, усмехается.

— Тонь, я придушу тебя! Так меня напугать, — беспечно произносит, — ну, елки, мы поцеловались, да. Какой мудак выложил это в сеть?! А может, она сама?

Я напряженно вслушиваюсь в каждое его слово.

— Ты, правда, хочешь сказать, что не знал?! — изумляюсь.

— Нет. Мы удалим это.

— Ну, ты циничный, Данил! — охаю, не сдержавшись, — удалили, подчистили, и как будто не было?

Он моментально серьезнеет.

— Я виноват, прости меня, Тонечка, — шепчет покаянно, — я не должен был целовать ее! Но у нас ничего не было. Клянусь. Секса не было, — добавляет зачем-то.

Вспыхиваю.

Дверь в кабинет открывается, и ко мне так некстати заглядывает Ирина Владимировна, наша заместитель главного редактора.

— Перезвоню, — коротко сообщаю я Дане, прежде чем нажать на сброс. Прячу телефон в стол.

— Тоня, отвлекись, пожалуйста, — она озадаченно листает что-то в своем планшете, — Арине Петровне на сегодня, в полчетвертого нужен ассистент для интервью с Вячеславом Малежиком. Сразу после его концерта в Доме музыки, свяжись с ней!

Я с готовностью киваю, и придвигаю аппарат внутренней связи к себе поближе. Вячеслав Малежик это прямо крупная звезда для нашего скромного издания. Звоню коллеге.

Но что, если Данил обманывает меня, беспокойно думаю я, обсуждая с ней детали предстоящей работы.

Что, если он разрушит мою жизнь и на этом новом прекрасном месте, а я ведь уже собралась поступать на заочное отделение журфака через какие-то считанные месяцы.

Вдруг у него снова возникнут проблемы, из-за которых он легко, без лишних объяснений выкинет меня из своей жизни, чтобы потом, когда это станет удобно, подозвать к себе как собачонку?

Больше никогда, решаю я.

Хватит мне играть своей судьбой, словно она у меня не одна, а девять, как у кошки.

— На всякий случай, прихвати и ты диктофон, — говорит мне Арина Петровна, человек старой гвардии, которая никак не привыкнет к тому, что запасной диктофон имеется в любом смартфоне.

Нам всем здесь выдали миниатюрные служебные, действительно, очень удобные в работе.

— Конечно, — соглашаюсь я, — встречаемся с вами в вестибюле Дома музыки через сорок минут?

— Да, Тонечка.

Заканчиваю разговор с ней в паршивейшем настроении. Перезванивать Данилу Зимину не хочется, но понимаю, что этого не избежать.

Надо придумать способ вернуть ему деньги. И тут меня осеняет. Звоню.

— Дань, извини, отвлекли по работе, — говорю, когда он снимает трубку, — вышли мне номер своего счета, пожалуйста! Я переведу тебе эти деньги по безналу.

— Нет! — отрезает мрачно, — если хочешь вернуть, то только лично. Если нет, оставь себе.

Я замолкаю на мгновение, чтобы перевести дыхание.

— Прости, но личных встреч больше не будет.

— Тонь. Я не знаю, зачем ты это делаешь. Но это меня ранит, — произносит он тихо, — скажи, что сделать, чтобы ты поверила?! Я не согласен на расставание. Все, как хочешь себе! Но мы не расстаёмся. Можем поссориться, подраться, если хочешь. Но расстаться — нет.

— Это не от тебя зависит, — также тихо, без малейшей агрессии отзываюсь я.

— А от меня вообще что-нибудь зависит, в наших отношениях?! — рычит.

— Зависело. Раньше, — терпеливо объясняю, — просто успокойся, и прими как факт. По-другому бессмысленно.

— Просто? — недоверчиво хмыкает, и тут же добавляет пожёстче, — нет, Тоня, нет. Забудь об этом варианте!

— О каком ещё варианте? — удивляюсь я его наивности, — я тебе всё сказала! Пожалуйста, без истерик. Прощай. Будь счастлив.

Молчим немного.

— Тонечка…