Зимой змеи спят

Молодец!.. Сейчас я доставляю тебя на одну улицу, где оставляю тебя за рулем этой тачки. Кстати, она вот уже второй день числится в официальном угоне, но не бойся, пока что никто разыскивать ее не собирается… И номера на ней фальшивые, поэтому на возможных свидетелей не обращай внимания. Ты стоишь у бордюра и ждешь, когда один человек соберется переходить улицу. Там есть пешеходный переход, — пояснил Антон Сергеевич.

— Твоя задача — сбить этого человека на полной скорости так, чтобы он надежно скончался, а потом можешь заехать сюда…

— Он вынул из кармана листок с наспех набросанной схемой расположения улиц, — или сюда… и там бросишь машину и уйдешь дворами к станции метро. Наденешь перчатки, чтобы не оставить отпечатки на руле и дверцах… Что неясно?

Виктор долго молчал. Потом, с трудом разлепляя губы, спросил:

— Как я узнаю того человека?

Антон Сергеевич достал из кармана фотографию, с которой на Виктора глянуло лицо пожилой, но все еще симпатичной женщины.

— Надеюсь, кто она такая, где живет и зачем ее требуется убрать, тебя не будет интересовать? — с иронией осведомился Антон Сергеевич. — Фото оставляю тебе, но, как сам понимаешь, потом лучше всего его уничтожить… Еще вопросы?

Виктор помолчал, соображая.

— А примерно во сколько она появится в том месте? — спросил он.

— Через час, — сказал Антон Сергеевич, — так что времени у нас в обрез… только-только, чтобы доехать туда…

Он тронул машину от обочину, и они замолчали.

— Может, тебе еще что-то хочется узнать от меня? — спросил Антон Сергеевич, косясь на Виктора. — Знаешь, а я думал, ты воспримешь это задание как-то иначе… Я же помню, как еще месяц назад ты орал мне в лицо насчет того, что Ассоциация, мол, работает только на благо общества и не может служить инструментом расправы с неугодными!..

— Да, — подтвердил Найвин, — было дело… Только с тех пор я многое узнал, Антон Сергеевич… Вот, например, вы представляете себе, чем занимается наша Контора?

— Понятия не имею! — с готовностью воскликнул человек за рулем.

— Ну, мы-то с вами знаем, что время от времени таким придуркам, как я, под вашим непосредственным руководством приходится решать разные задачи на недопущение — или, наоборот, на обеспечение свершения — каких-либо событий, в отношении которых имеются соответствующие прогнозы… Правильно? — Антон Сергеевич неопределенно что-то промычал. — А вам никогда не приходило в голову, откуда берутся эти прогнозы? Более того, если ориентироваться на проработку деталей и точность фактуры, то можно допустить, что это вовсе не прогнозы, а информация…

А дальше пускаем в ход логику и делаем вывод: либо информация эта была получена в виде предсказания от какого-нибудь проницательного экстрасенса, либо… либо Контора использует пресловутую машину времени, неважно в какой ее ипостаси…

Чисто статистически очень сомнительно, что какому-то предсказателю, будь он даже подобен великому Нострадамусу, удалось бы считывать информацию с вселенского компьютера так, чтобы каждое предсказание попадало точно в «десятку»… Лично я больше склоняюсь к тому, что в нашем случае имеет место быть тривиальная машина времени…

— Бред какой-то, — покрутил своей коротко стриженой, седой головой Антон Сергеевич. — Ну, а даже если бы это было так, то — что?.. Какое отношение это имеет к нам с тобой?

— А самое прямое, — сказал Виктор. — Вам-то, может быть, все равно, а вот мне очень хочется переместиться во времени… только не в будущее, а примерно на месяц назад. И поэтому, если честно, я готов на любую работу для Ассоциации! В том числе и на такую, как сегодня!..

— Эх, Витя, Витя, — укоризненно сказал Антон Сергеевич, — такой большой мальчик, а веришь во всякие сказки!.. Тем более — в такие. Успокойся, все это тебе приснилось, и вот сейчас ты проснешься и…

— И сяду за руль, чтобы убить человека, — мрачно закончил за своего начальника Виктор.

* * *

Подвал был как подвал. Бетонный, обшитый толстыми шумогасящими плитами, из-за чего в камере постоянно было тихо. На равном расстоянии от стен стояла клетка, изготовленная из толстых стальных прутьев. В клетке, прямо на полу, сидел человек. Руки его были скованы наручниками, а от обеих ног к решетке тянулась длинная цепь из редкого титанового сплава.

От тишины постоянно терялось ощущение времени, и иногда человеку казалось, что его посадили в клетку только вчера, а чаще всего — что он провел здесь уже целую вечность. Если бы крохотное устройство в его головном мозге под названием Оракул работало, то можно было получить от него любую информацию, в том числе и о количестве суток, часов, минут и секунд, проведенных человеком в неволе, но батареи Оракула давным-давно сели, а солнечного света здесь не было, поэтому нельзя было их подзарядить.

Человек ничего не мог. Даже покончить с собой… Пока Оракул еще функционировал, можно было приказать ему стереть память, и тогда от человека осталась бы только физическая оболочка… Однако человек в клетке так и не решился это сделать, по той простой причине, что в нем теплилась надежда на спасение.