Зимой змеи спят

Но в том времени, где он очутился, ничего такого не было. Всё так же заседали парламенты и правительства, всё так же грызлись между собой различные политические партии и течения, всё так же люди отчаянно добывали себе кусок хлеба и стремились, чтобы он был пожирнее… порой — за счет других людей…

И еще было одно обстоятельство, которое способствовало разочарованию Саармина: в этом времени фантастика больше не имела таких верных почитателей, как это было пятьдесят лет тому назад. Собственно, о существовании самой фантастики-то можно было лишь с определенной натяжкой, ведь теперь традиционная литература все больше хирела, превращаясь в развлекательный придаток к компьютерным сетям. Это было следствием того, что еще в начале века сочинительство было поставлено на компьютерный конвейер. Появились специальные креативные программы, с помощью которых отныне практически каждый мало-мальски образованный человек мог сам сочинить потенциальный бестселлер. Достаточно было запустить программу на своем «компе», задать необходимые параметры сюжета, имена героев и их внешность, определить иные детали (впоследствии даже это компьютеры стали делать сами) — и через несколько часов, а то и минут получай готовый роман… примитивненький, но крепко сколоченный, а местами — даже занимательный… для тех, кого интересуют приключения тела, а не духа. А именно таких читателей почему-то становилось все больше… И теперь, почти полвека спустя, книг с каждым годом выходило все меньше и меньше, выпускались лишь самые признанные опусы, по итогам анализа спроса на них, да и то делалось это, скорее, для чудаковатых коллекционеров-библиофилов, чем для истинных читателей: ведь любой, кто хотел, мог намного дешевле прочитать любую книгу (так же, как и опубликовать свою), обратившись к «библиотеке» Сети…

Вот почему очень скоро Саармин стал тяготиться пребыванием в том будущем, к которому столько лет стремился. Не зря, видно, утверждают психологи, что достигнутый идеал перестает быть идеалом. А на смену любви, согласно канонам все той же психологии, слишком часто приходит ненависть.

По заданию Ассоциации Артур Саармин должен был реферировать то, что было близко связано с его институтской специальностью — автомобилестроением — и первое время он исправно исполнял свои обязанности. Донесения-рефераты о новых моделях отечественных и зарубежных автомобилей, марках и типах горючего, изобретениях и создании принципиально новых видов автодорожного транспорта ежедневно отправлялись им в прошлое. Однако потом, когда разочарование переросло в его душе в ненависть к тому миру, в котором он оказался, Саармин решил отомстить за крушение своих идеалов и иллюзий. Кому? Сначала он и сам этого толком не знал, а потом решил, что — всем… Ассоциации — за то, что она закинула его сюда. Миру образца середины двадцать первого века — за то, что он оказался таким тривиальным и серым. Себе — за ту неисправимую глупость, которую совершил…

Неисправимую — потому что одно время Саармин слезно умолял руководителей Ассоциации забрать его отсюда, тратя на эти мольбы драгоценные килобайты своих комп-донесений. Но в ответ на его мольбы приходили лишь сухие инструкции о том, что еще интересует Ассоциацию, и однажды бывший «фэн» догадался, что он никогда уже не вернется в свое время. Да и был ли в этом какой-нибудь смысл теперь? Он понял, что — нет, даже если завтра он вновь окажется в середине девяностых годов прошлого столетия, то не будут его интересовать так, как интересовали прежде, вымышленные миры и вымышленные герои. Что-то сломалось в душе Саармина, и причем навсегда… Злобно пыхтя и грязно ругаясь, Артур принялся дезинформировать Ассоциацию. На помощь ему пришло знание фантастических реалий, в том числе и по части автотранспорта. Снабжая своих анонимных хозяев выдумками об экстравагантных экипажах и никогда не существовавших средствах передвижения, Саармин с ехидным любопытством ждал, что из этого выйдет. Однако, к его разочарованию, видимых последствий его подрывной деятельности так и не последовало.

И тогда он ударился в жуткий запой. Окружающий мир перестал его интересовать окончательно, и он перестал выходить из своего коттеджа. Благо, достижения современной цивилизации и счет в банке, который был открыт на его имя Ассоциацией (он предусмотрительно перевел средства с него на другой счет, открытый уже им самим), позволяли влачить безбедное существование в качестве городского отшельника чуть ли не до конца своей жизни.