Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Ножик детям не игрушка, – проинформировала царевна. Томин нож она брезгливо откинула в кусты, красивый мой отдала Карине. – Держи, звезда дня. Трофей. Редкая вещь.

Поигрывающий мечом Порфирий навис над Шуриком. Вдали раздалось ржание. Из леса с радостным гиканьем выметнулись два всадника с запасной лошадью. Один был нам известен – Дорофей, второй муж царевны, а другой…

Девчушка в полном боевом облачении. Она и вопила. Даже сейчас счастливо повизгивала. Спешившись, прыгала вокруг взрослых, пыталась отобрать у Карины подаренный нож. Лет тринадцать, если не меньше. По сравнению со мной – малявка.

– Порфирий, давай, – буднично разрешила Милослава.

Мелкая отвернулась, звякнув латами. Карина, наоборот, решила посмотреть.

– Порфирий, стой, – приказал я.

Все остолбенели. Словно ослица заговорила. Или новый ай-продукт известной фирмы оказался дешевле предыдущего.

– Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником и отведу в крепость. И отдам жизнь за него не задумываясь, – довольно близко к оригиналу процитировал я. – Так?

– Алле хвала! – выдохнул Порфирий.

Его меч деревянно ухнул в ножны. Не потому, что меч деревянный, как раз наоборот. Только в кино для пущего эффекта при вынимании или убирании оружия железный скрежет стоит, будто автомобиль бульдозером раздавило.

– Но он – черт! – Милослава недовольно указала мне на Шурика.

Ей не нравилось чувствовать себя на вторых ролях. Хозяйкой была она, а тут какой-то дрыщ плюгавый законами кидается.

– Наши жизни, – я указал на себя, Тому и Шурика, – связаны. Убьете одного – убьете всех.

– Вы заколдованы?! – с восторгом выпалила мелкая воительница, которая пригнала лошадь Карине.

У нее даже рот открылся от удивления. Глаза – как диски, причем не компакт, а древние, виниловые.

– Чушь. – Милослава повернулась к Порфирию. – Ангелам, конечно, поможем, даже больше, чем думают, а этого…

– Милослава, посмотри сюда. – Меня накрыло состояние, когда терять нечего. – Считаю до трех. Раз…

Она обернулась сразу.

Я сжал зубами кожу с венами на запястье. До боли сжал. Щеки застыли в напряжении.

Всего пару секунд продолжался наш поединок глаз. Царевна поняла: рвану. Если спасут – рвану снова. А если свяжут – откушу себе язык и умру от болевого шока или кровопотери. Про язык сидело в уме, но, видимо, в глазах тоже как-то проявилось.

– Значит, вот она, причина Гордеевых сомнений. Ладно, грузимся. Зарина, возьми к себе… как тебя? Тому. Раненого привяжите к спине Дорофея. Чрезмерно болтливого ангелочка, – указующий перст уперся в мой лоб, – ко мне.

Часть вторая. Ангел

Глава 1

Вася не слушался маму, и его поставили в угол.

«Это плохо», подумал Вася.

А потом еще подумал:

«А мама считает, что хорошо».

А потом подумал:

«Мне было хорошо, когда я вел себя плохо. А теперь мне плохо…чтобы другим стало хорошо?»…

Это – начало сказки, которую сочинил папа и рассказывал мне, четырехлетнему малышу. Уже тогда я знал, что правда бывает многогранной и многослойной.

Любой, кто разбирается в книгах или кино, скажет, что трагедия – это драма, в которой кто-то умирает. Да, но есть кое-что еще. Трагедия – когда в споре, где кто-то умер, обе стороны были правы. В этом трагедия.

Мне было плохо. Легко быть правым, если от этого не умирают люди.

Мы ехали с Томой на разных лошадях, притороченные к спинам наездников, и словно вели безмолвную беседу.

«Гордей умер из-за меня, из-за моих выкрутасов».

«Не говори так. А Малик и Шурик? Они живы только благодаря тебе».

Я все понимал. Но душа болела.

Непривычная еда, оцарапанные нервы и непрерывная череда событий со смертью человека, который мне доверился, наложились друг на друга и дали неприятный эффект. Я думал перетерпеть, но корчи и возня не остались незамеченными. Зад царевны поочередно совершил несколько продольных и поперечных движений, и она подозрительно оглянулась.

– Мне… на минутку, – простонал я. – Надо.

– Надо, так надо, – не стала спорить царевна. – Перекур!

Маленький отряд остановился.

– Вы курите?! – И здесь достала эта вредная ненавистная привычка. В первом классе мне выдохнул в лицо старшеклассник. Как я не задохнулся, не представляю, но желания пробовать с тех пор даже не возникало.

– Курим? – не поняла Милослава, с неясным сомнением окидывая меня взором с ног до головы. – Не слышала. «Перекур» – команда на краткий отдых. Любой с детства знает.

Гм. Повод задуматься. Осталось понять о чем.

Приемлемое местечко нашлось за деревьями, расшнурованные шаровары поехали вниз, и я присел, закинув полы халата на колени и машинально нарвав больших мясистых листьев: опыт туризма у меня имелся, не раз доводилось пользоваться дарами природы вместо благ цивилизации. В траве ползали привычные глазу муравьи. Возможно, Малик опять сказал бы, что не наши или не муравьи. Уходя, я поймал одного и надкусил попку. Брызнуло кислым. Все как обычно.