Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Ничего такого она не собиралась. Только напугать. Огонек бросить – секундное дело, она же не бросила. Может, и предыдущие случаи ты понял как-то не так?

– Ага. Копье в голову, нож в центр постели, где только что лежал, меч туда, куда лечь собирался…

– Но ведь не попали? – гнула Зарина свою линию. Упрямая добрая душа, во всем видевшая только хорошее. – Значит, тоже пугали.

Хотелось бы поверить. Очень. Но не верилось.

– Нужно бы сообщить. – Поднятая рука Зарины указала на меч.

– Знаю. – Я не стал выдавать секретных отношений с папринцием. – Завтра. Сам.

Немного поворочавшись, соседка удобно устроилась лицом ко мне. Укутанная по шейку, теперь она постоянно поправляла простыню, чтобы не облегала, где не надо. Моя рука периодически делала то же самое – бездумно, на полном автоматизме. Значит, привыкаем к ситуации. Уживчивость плюс доверие – великие вещи.

– Давно хотел узнать, – вбросил и сразу перехватил я шайбу матча, в котором упущенный момент приводит к словесному извержению собеседницы на совершенно неинтересную тему. – Как девочек набирают в школу?

– Приезжают, забирают. Как меня и Карину.

Логично. Но я ждал другого. Детали, Солнышко! Подробности!

– Забирает смотрительница Дарья?

– Смотрительница царисса Дарья, – с легким укором поправила Зарина. – Сейчас – она. Хотя Милославу и Лисавету в свое время тоже.

– В перерыве могла быть другая смотрительница?

– Коню понятно.

– А мне нет, – отсек я. Не обидевшись, Зарина хмыкнула, типа я еще тот жеребец… или мерин, но смолчала. – Сейчас учениц двадцать две. Включая меня. Неделю назад было восемнадцать. Еще раньше, видимо, меньше – делаю вывод по разнице в знаниях и отношению друг к другу. Набор начался недавно?

– Ты тупо… – осекшись, она схватилась за рот и резко снизила тон, – …ой или притворяешься? Включи голову. Если сейчас двадцать две, неделю назад восемнадцать, еще неделю назад – меньше…

Ее глаза хохотали. Издевается. Захотелось встать и отшлепать. Чтобы прониклась.

Естественно, я не сделал этого даже в мыслях. Мы лежали в одинаковых позах на боку лицом друг к другу. Только моя горка между талией и сложенными коленями не так высилась, как у крутобедрой соседки. О чем я, какие там бедра. Цыпленок без перьев. Но у меня таз все равно не так выдавался вбок. Понятно, я – мальчик. А маленькая соседка – какая-никакая, а женщина. Стоп, почему никакая? Зачем обижаю очаровательную и очень симпатичную мне девушку?

Что-то я не о том. Вернемся к нашим… ученицам.

С набором я разобрался. Не будем поражать собеседницу лохматым скудоумием, хотя кое-что в их мире до того невразумительно, что надо бы разжевать и распихать по нужным папкам.

– А где прежние, которые с прошлого потока? – осведомился я о предыдущих обитательницах.

– Выпускницы? – переспросила Зарина так, что вопрос отпал сам собой.

Выпускницы выпустились. О чем еще говорить.

– Почему учатся одновременно разные возраста? – Уперев локоть в подушку, я положил голову на подставленную ладонь и приготовился слушать.

– На потоке обучают всех сразу. – Соседка непроизвольно повторила мою позу. – Как можно иначе?

– Можно. Но не скажу, – улыбнулся я. Зарина согласно мотнула головкой, всей душой поддерживая отказ. – Поток – это год или полный курс обучения? У нас…

– Не надо! – Рука Зарины в ужасе метнулась вперед и накрыла мой рот.

На губы легло мягкое и нежное. Я судорожно сглотнул. Девичья рука отдернулась, как ошпаренная.

– Поток, – тихо сказала Зарина, – это все, кто пришел в одно время, вместе отучился и покинул школу до того, как пришли следующие.

– У школы есть программа, которую нужно изучить в обязательном порядке, или обучение ведется от потолка?

– Программа? – Зарина задумалась, примеривая откуда-то известное слово к ситуации. – Нет, школа работает не по программе. Начинают с первой пришедшей ученицы, а когда соберется достаточное количество, занятия идут в полную силу.

– Сколько лет учатся в школе?

– Лет?

– Зим, – уныло поправился я.

Простой вопрос поставил Зарину в тупик.

– Обычно занимаются от года до пяти, как сложится. Зависит от смотрительницы. Еще – от успехов учениц, от их количества и от ситуации снаружи. Понимаешь, кое-кого из царевен желательно подержать вдали от дома, других, наоборот, забирают недоучками. Это жизнь. А продолжать заниматься можно и дома. Так даже лучше.

– Учениц берут из каждой семьи? Всех девочек подчистую?

– Нет, конечно же. У кого из царисс есть дочери подходящего возраста, те извещают смотрительницу. Она принимает решение, глядя на возможности школы. От кого-то приезжают по нескольку, как мы с Кариной, от других не бывает никого. От кого-то нужно ждать, пока появятся на свет и подрастут. А чьи-то давно выросли.

Мы полежали некоторое время без слов. Раздались синхронные зевки, взгляды встретились… Мы понятливо кивнули, и оба развернулись: Зарина к стене, я к площадке с табуретами.

Чувствовалось, как соседка долго ворочается. Натужное сопение чередовалось тяжелыми вздохами.

– Что с тобой? – не выдержав, я перевернулся к ней и тронул за холодное плечико.

– За Карину переживаю.