Зимовка на «Торосе»

Общее оживление, прерванное моим приходом, вновь возобновилось за столом.

Плавание г/с „Торос“ в 1936 году.

На палубе жизнь шла своим чередом. Через каждые четыре часа сменялись вахты, на баке постоянно находился «вперед слушающий». Орловский маяк «Торос» прошел, не имея точного определения своего места и лишь ориентируясь по его туманным сигналам. Ночью на палубе было особенно неприветливо. Если в течение долгого времени не видишь никакого света, то глаз привыкает к темноте, и она как бы отступает несколько вдаль, но стоит лишь на миг взглянуть на освещенный компас, или какую-нибудь иную ярко освещенную точку, как глаза окончательно отказываются бороться с непроницаемым мраком.

— На мостике! Впереди слышен гудок! — донесся предостерегающий крик матроса с бака. В тот же миг машинный телеграф был переведен судорожно сжимавшей его рукой вахтенного помощника на «стоп». Одновременно наша сирена предостерегающим воем хлестнула воздух. Несколько мгновений тишина нарушалась только глухими стуками работающих моторов, и вдруг совсем близко, чуть влево от нас, над морем прокатился басистый рокот пароходного гудка. «Торос» немедленно ответил.

— Малый вперед! Право руль!

Слева во мраке что-то проносилось мимо «Тороса», казавшееся страшным, страшным именно потому, что оно было абсолютно невидимым. На короткий миг отчетливо были слышны частые удары лопастей пароходного винта об воду, потом вновь стук нашего мотора заглушил все прочие звуки.

— А ведь наверняка иностранный «купец» — слышали, как винтом хлопает по воде, пустой идет за лесом в Архангельск. Ну да разошлись, и ладно, ибо все хорошо, что хорошо кончается, сказал какой-то весьма неглупый человек. На руле! На старый курс!

«Торос» снова осторожно начал двигаться вперед.

— Эх, чорт, хоть бы один маячок открылся, определиться бы давно пора — ведь пока шли Горлом, да еще на малом ходу, мало ли куда нас снести могло. Боюсь я за наше счисление, — сокрушался в штурманской рубке Сергей Федорович.

В самом деле, положение наше было не из завидных. В тумане корабль, не имеющий, как наш «Торос», радиопеленгатора, может вести счисление своего пути только по показаниям двух приборов: компаса, дающего направление курса, и лага, показывающего скорость перемещения корабля относительно воды. Если даже оба эти прибора работают совершенно исправно и поправки к их показаниям хорошо известны штурманам, то и в этом случае действительное местоположение корабля может значительно разниться от его счислимого места на карте. Морские течения и ветер перемещают судно так, что действие первых не может зафиксировать лаг, так как он сам переносится вместе с кораблем и окружающей их водой, а изменение движения судна из-за ветра не отмечается компасом, так как положение диаметральной плоскости судна остается неизменным и лишь само оно приобретает побочное боковое движение. Предполагать, что мы имели снос из-за ветра, не было основания, так как все время стояла почти штилевая погода, но течения могли подвести нас очень основательно. Горло Белого моря является единственным проходом, в который устремляется океанская приливная волна, идущая в Белое море. Естественно, что в этом проливе создаются периодически меняющиеся на 180° приливно-отливные течения, достигающие весьма значительной скорости. Эти течения могли значительно изменить скорость хода корабля, на что лаг, конечно, никак не реагировал.

Вот эти невеселые соображения и заставили нашего старшего штурмана Сергея Федоровича призадуматься над картой, прикидывая различные варианты местонахождения «Тороса» и могущие произойти от этого последствия при движении его по настоящему курсу.