Зимовка Зор-Мазар

– Глеб, – говорил он, – это великолепно, вы соберете прекрасный материал, но нужна большая выдержка. Подумайте, выдержите ли вы восьмимесячный плен?

– Выдержу, – твердо сказал Глеб.

– Нужно только еще, чтобы Глеб Иванович провел наблюдение над домашними животными, – сказала Кускова.

– Совсем не нужно, – сказал начальник, – ему и своей работы будет выше головы.

На следующий день Глеб вышел на тракт, сел в первую попутную машину и уехал в Ташкент готовиться к зимовке, подбирать книги, оборудование, продукты.

Пока Глеба не было, Зор-Мазар жил напряженной жизнью. Приходили отряды, расформировывались, а иногда и формировались на последние осенние работы.

В один прекрасный день прикатила машина милиции. Милиционеры вертелись возле землянки, смеялись, что-то выспрашивали, но вопросы, которые они задавали, были какие-то странные. Вопросы в основном сводились к тому, где Васька и много ли у нас соли. Потом они уехали.

Буквально через час прибыл Васька. Я сразу полез в кузов, накрытый брезентом. Там, между ящиками с экспедиционным грузом, было навалено килограммов пятьсот каменной соли.

– Где ты взял соль, проклятый калымщик? – спросил я Ваську.

– Не твое дело.

– Где взял, говори, а то влипнешь, я, брат, кое-что знаю.

– Ну, на соляных разработках.

– Украл?

– Нет, по честному купил.

– Куда везешь?

– Да, знаешь, в Шугнан. Там соль не завезли, и я эту соль быстро сменяю на баранов.

– Ну так вот имей в виду, милиция что-то знает. Они уехали вперед, и если ты ее повезешь дальше, они тебя сцапают. Держу пари, они ждут тебя у моста через Чуралин.

– Ясно, – сказал Васька. Он посидел, подумал. – Ну я им сделаю.

И он сделал. На следующий день Васькина машина на полном ходу подлетела к Чуралинскому мосту и, не дойдя метров двести, остановилась. Из кабины не торопясь вылез Васька, раскинул на земле полушубок, принес кошелку с едой. Когда к нему вразвалку, не торопясь и чувствуя, что он в их руках, подошла милиция, возле него на чистом полотенце были разложены огурцы, яйца, колбаса, хлеб, лук.

– Здорово, Вася, – сказали двое дюжих милиционеров, подходя к нему, – куда путь держишь?

– Далеко, ребята, – сказал он.

– Что везешь? – осведомились они.

– Да так, всего по малости: продукты, приборы. Садись, ребята, закусим. Садитесь, только вот соли нет.

– Что? – спросили милиционеры. – Чего нет?

– Соли нет, забыл. Нет ли у вас соли?

– Откуда у нас соль?

– Ну, да ладно, – сказал Васька и побежал к шоферу другой машины, взял у него немного соли. – Садитесь, садитесь покушать, вот есть соль.

И он со смаком посолил разрезанный огурец, потер друг о друга обе его половинки, облупил крутое яйцо, опять со смаком посолил.

– Так не хотите, ребята? – спросил он еще раз милиционеров, стоявших возле него. Те помялись, помялись:

– Можно посмотреть? – спросил один из них, направляясь к машине.

– Да, пожалуйста, – не отрываясь от еды, сказал Васька.

В кузове машины, несмотря на самый тщательный обыск, милиция не нашла ни грамма соли. Милиционеры походили еще у моста, осмотрели еще одну-две машины, подъехавшие сюда, и разочарованные уехали назад.

Как только они скрылись из виду, Васька развернул машину назад. Проехав километра два обратно, он свернул с дороги и под самой скалой, раскидав камни, открыл свою спрятанную соль.

* * *

Уже повяла трава, подул холодный пронизывающий ветер и подолгу не таял замерзший на реке лед, когда Глеб вернулся из Ташкента, запася все необходимое.

К его крайнему удивлению и недовольству ему в качестве помощника оставили Веру. Мотивов было много. Во-первых, она оставалась добровольно, во-вторых, Кускова поручала ей кое-какие работы по использованию кормов в зимнее время.

А день за днем Зор-Мазар пустел, отряды один за другим расформировывались и уезжали. Люди садились в машины, махали руками, кричали, и машины скрывались за поворотом. С каждым днем становилось безлюдней. И вот в один из дней на Зор-Мазаре наступила тишина. Глеб и Вера остались только вдвоем.

Начиналась зима. Снег выпадал и в начале сентября, но таял не задерживаясь. В конце сентября он уже не таял на вершинах, а в первый октябрьский снегопад его граница спустилась еще ниже, и к концу октября северные склоны были белы почти до подножия.

Все реже по ту сторону Чуралина, где шел тракт, можно было видеть пыльный хвост проходящей машины, и поэтому она казалась еще пустынней. Только по-прежнему вились дымки над юртами аулов на далеких побуревших лугах Чуралина. Наконец в начале ноября снег выпал в долине, выпал и не растаял, началась зима.