Зимовка Зор-Мазар

Глеб встал на самый свежий след, какой был, и пошел. Сначала не мог разобраться, как они идут, следы архаров и ирбиса мешались. Потом понял – Зор-кульджа держался следующей тактики: он кормился утром, а в течение дня стремился уйти как можно дальше и на ночь останавливался на открытом месте с широким обзором. Только к середине дня преследования Глеб вдруг сообразил, что он пустился в слишком рискованную авантюру. Ведь у него с собой только малокалиберный карабин. Правда, у него были усиленные патроны, и все же это хорошо для козла, но не для барса. Требовался точный выстрел, чтобы свалить этого хищника. Слишком точный и только на очень близком расстоянии. Но Глеб все же продолжал путь по следу. День склонялся к вечеру, когда он, выйдя на широкий увал, в бинокль различил по следам все, что случилось в прошлую ночь. Широкое пространство было сильно потоптано, видимо, архары тут ночевали; затем видны были следы беспорядочного, вероятно, ночного бегства; можно было представить, как архары влетели в заполненную снегом лощину, как пять следов шли в нее, а на той стороне выходило только три. Только три следа, сначала разбившись, а затем сойдясь в одну цепочку, уходили дальше.

Глеб знал, что наевшийся ирбис днем не пойдет и сейчас где-то спит, но вечером он проснется, снова выйдет и вряд ли вернется к этим задранным и брошенным тушам; добыча для него сейчас настолько легка, что он захочет свежей крови и будет опять преследовать, тем более архары днем по рыхлому снегу далеко не смогут уйти, а он ночью по насту идет очень быстро.

И тогда Глеб прикинул, в какую сторону идет след архаров, обшарил в бинокль все видимое пространство и нашел вдалеке широкую лощину. В ней, вероятно, и должны были остановиться на ночь архары. Но он не пошел туда напрямик по следам, а резко свернул в сторону и, сделав широкую дугу, подошел к лощине со стороны. Уже в вечерних сумерках выбрался на увал над этой лощиной и залег там. Он лежал на увале в камнях, а сзади него в полутора километрах, на середине лощины, паслись последние три рогача. Они и сейчас были видны, а перед Глебом по склону вился след архаров, по этому следу должен был прийти барс. Важно только одно – не промазать. А для этого нужно, во-первых, подпустить его как можно ближе и не выдать себя.

Глеб лежал, мороз пробирал его, перед ним на снегу карабин со взведенным курком, а он, чтобы рука не замерзла, то всовывал ее за пазуху, то вынимал.

Шла ночь, сначала было темно, потом сзади на востоке начало светлеть, потом и на западе перед Глебом осветилось одно облако, потом вершины, и лунный свет стал сползать вниз по склонам и наконец дошел до дна долины.

Становилось все холоднее, одно время Глеб готов был бросить все и хоть попрыгать немного, так как даже в валенках пальцы потеряли чувствительность. Было два часа… три, а в три тридцать далеко-далеко по темному пунктиру следа он заметил тень. Глеб взглянул на вынутый нож, лежащий на камне, и взял в рот несколько патронов. Карабин был однозарядный.

А ирбис с опущенной головой неслышной скользящей тенью несся по следу. Было тихо и безветренно. Ирбис скользил, быстро приближаясь, и Глеб уже взял его на мушку, но вдруг метрах в пятидесяти резко остановился.

Почуял ли он, услышал ли что-нибудь, но остановился, поднял голову, посмотрел вперед, и тогда Глеб довел мушку и выстрелил.

Лежа здесь в течение долгой ночи, Глеб все прикидывал, куда лучше бить. Трудно было рассчитывать при таком морозе на верный выстрел в голову, ведь только попаданием в глаз можно было бы покончить с хищником наверняка. Но попробуйте попасть в глаз, пролежав шесть-семь часов в снегу, целиться усталыми глазами и негнущимися руками спускать курок. И Глеб заранее решил стрелять в грудь или лопатку. Конечно, мало радости иметь дело с раненым барсом, но во-первых, на Глебе было очень много одежды, так что сразу барс до него бы не добрался, а во-вторых, для ближнего боя у него был пистолет и нож.

Итак, Глеб выстрелил в левую половину груди, быстро перезарядил и снова прицелился, увидев, что ирбис присел, готовясь к прыжку. Глеб выстрелил, видимо, чуть раньше, чем тот прыгнул, прыжок оборвался – и барс свился в кольцо. Затем он выстрелил в третий раз и, вероятно, смазал, но четвертый и пятый выстрелы не пропали зря, в это время ирбис повернулся к нему левым боком. Так как во рту Глеба было только четыре патрона, он трясущимися руками нашел патрон в кармане, перезарядил, а когда прицелился, то стрелять не пришлось. Барс бился, дрожа всем телом. Глеб нашел в кармане несколько патронов, взял их в рот и направился к ирбису. Барс затихал. Сияла луна, мягко светился в голубом свете снег, и было светло, почти как днем. Зверь лежал мертвым. Глеб обернулся в ту сторону, где были архары, и заметил, как они, испугавшись выстрелов, один за другим уходили вверх в горы.

– Иди, иди, красавец, иди спокойно, – подумал Глеб.