Зёрна

…Зажглись огни. Ударил в небо косо
Струей бессильной старенький фонтан,
И из кустов вдруг выплыл «Альбатросом»
Здесь, в парке, гнездовавший ресторан.

Повел Евгений деловито носом,
Чтобы сказать уже наверняка:
«Черт побери, зачем растят тут флоксы.
Когда так вкусно пахнут табака?»

Но ресторан им был не по карману.
Ведь даже если искушал их бес,
То заставлял их тратиться помалу —
Он уважал зарплату эмэнес.

И, надышавшись духом ароматным.
Мои герои, зависти полны.
Пошли туда, в глубь парка, где бесплатно
Сквозь ветки капал блеклый свет луны.

«Все суета сует, — сказал Евгений,
Презрительно и мудро морща лоб. —
Так не бывает в нашей жизни, чтоб
Мы жили без соблазнов и сомнений.

Такой уж век, должно, широколобый,
И деловой, и все ему с руки:
То у любви он ищет смысл особый.
То у добра, простите, кулаки.

То молчалив, то говорлив не в меру.
То зряч, то слеп, то вроде бы косит.
Вдруг испытав безжалостно на веру.
Он через миг безверьем искусит.

Круговорот идей, вещей и мнений,
Наверное, еще не завершен:
Давно ли было «чудное мгновенье»
И стало— «у мгновений свой резон»?

«В сомнениях не виновато время, —
 Сказал Иван. — Мы виноваты в том,
Поскольку наши жизни есть мгновенья.
Впадающие в вечность ручейком».

«Мне эти философии известны! —
Евгений фыркнул. — Ну, а мир таков:
Не различает честных и бесчестных,
Он выделяет только дураков,
Романтиков, шутов, идеалистов.
Тут как ни лей — нальешь все тех же щей…
Вот мой сосед — богат, как Монте-Кристо.
Не ручеек, как ни смотри, — ручей!
Живет, как бог, и в ус себе не дует.
Отменно спит. Вальяжен и речист.
Подозреваю — на руку нечист,
Но за руку не пойман — не ворует!
Завидую — умеет жить, подлец!
И рядом с ним такой же по соседству.
Достались миллионы по наследству?
Смешно! Но где ж ОБХСС?
Хотя, конечно, дважды два — четыре:
Коль нет станка печатного в квартире
Иль бриллиантов, на худой конец,
В горшке чугунном где-нибудь в подвале —
При жизни умудрится кто едва ли
Себе отгрохать этакий дворец,
А ведь стоят, где прежде не стояли!
Не кажется ль тебе несправедливым,
Что можно быть нечестным, но счастливым?
И знаем мы, что век земной один
У всех у нас. Туда — одна дорога!
Но жулик доживает до седин,
А честный загибается до срока.
И что же — утешаться, что углем
Иль янтарем я возвращусь потом,
Чтоб, значит, греть и украшать потомков?!
Не помня даже собственных истоков —
Кем был, как жил, как умер, почему?
И несть числа мучительным вопросам!»

«Ну, отчего ж? — сказал Иван. — Дерьму,
И наперед известно, — быть навозом!»

«А ты все шутишь?»
«Как тут не шутить,
Когда в разладе с логикой приятель…»
«Чтоб знать, что жизнь и как ее прожить,
Рискнул бы я и душу заложить.
Нашелся б только верный покупатель
Иль тот, кто мог бы истину открыть…»

И в тот же миг как щелкнул выключатель!

Все фонари погасли.
Пала темь,
И рядом с ними шевельнулась тень
И мерзко засмеялась…
О читатель!
Ты ждешь рассказа, как явился бес,
Чтоб душу одного из эмэнес
Забрать, коль сам он пожелал обмена?

Все шло к тому, чтоб был такой конец
По всем законам жанра непременно…