Зёрна

Столько зла на земле.
Что его разгребешь ты руками
Едва ли.
Ведь всего ничего —
Пара рук.
И потом —
Как-никак —
Не тебя персонально
Позвали,
А некстати придешь.
Удивятся:
«Чего это вдруг?!»

Не тебя, не тебя

Та труба позвала
И затихла.
Не откликнулся ты
И остался
В своем защищенном
Тепле.
Ну, и что из того,
Что тот самый
Фунт лиха
Вновь кому-то другому
Достался?
Спасибо скажи —
Не тебе!»

Это
Голос того,
Что в калачик свернулся
Уютный…
И откуда вдруг взялся?
От детства остался, должно.
Затаился он в нас.
Ожидая той самой минуты.
Когда зло.
Что скопилось,
Само превратится
В добро.

Он тебе не мешает —

До поры не мешает,
Ты с размахом живешь,
Ты берешься за тысячу дел.
И жалеешь,
Что рук —
Двух твоих —
Не хватает:
Вроде взялся.
Как надо,
А сделать всего
Не успел.

Чуть устал.

Чуть прилег,
Веки смежил едва ты.
Он уже тут как тут:
Тихо на ухо шепчет уже
И о людях —
Они-де во всем
Виноваты,
О душе —
Мол, подумать пора,
О душе.

О своей…

Ну, конечно, своей —
Не чужой же!
Только разве молитва
Кого-то от страха
Спасла?
О, как часто душа
Обрастала
Липучей
Лягушечьей
Кожей,
А кому-то казалось —
Слоновьей она
Обросла…

И о времени шепчет…
А что ему — время?
Он беспечно живет.
Наслаждаясь уютом своим,
Сожалея, что ты
Прожигаешь мгновенья —
Те, которые счетом особым
Отпущены жизнью
Живым.

И когда ты вставал

Под прицельные пули.
Он от страха визжал.
Отрекаясь в тот миг
От всего,
И бесстыдно молил,
Чтоб они отвернули.
Чтобы мимо прошли.
Не в тебя чтоб —
В другого кого…

И над бездной когда.

Что ждала тебя.
Скалясь,
Ты кого-то держал
Онемевшей рукой:
Не твои,
А его
Это пальцы разжались,
Хоть потом и сказали —
Что сами собой…

Заставлял унижаться,

Вставать на колени зачем-то
И прощенья просить,
Если жизнь вдруг
Взглянула остро…
У него,
Осторожного,
Есть очень точная смета
На чужую любовь
И чужое добро.