Зита. Дорога в небо

Якут аккуратно и оценивающе поглядывал на нее. Зита рассеянно смотрела в окно. Зона «три шестерки» с трех сторон была зажата голыми склонами гор. Очередное уродливое, непродуманное обиталище тысяч людей. Трубы ТЭЦ с клубами черного дыма дополняли пейзаж до апокалиптического. Как избавиться от зон, она так и не придумала. Ну как можно было организовать жизнь заключенных таким уродским способом, как? Великие садисты этим делом занимались, и не просто так, а со рвением! Единственный плюс — железнодорожная ветка заходит прямо на территорию зоны. Подгоняй штабной вагон с жилым модулем и начинай прием, очередной из множества. И грозящий затянуться до ночи — пачка прошений о помиловании впечатляла.

— Полковника Левина, значит, не будет, — вздохнул якут. — Ох, беда-беда…

— Я за него, — отвернулась Зита от окна. — Слушаю вас.

— Э, как ты можешь быть за него… Что ты можешь? Ты можешь выслушать, записать, и все. А полковник Левин мог решить вопрос. Эх, не повезло…

Она озадаченно уставилась на якута. Сроду не угадать, где потеряешь и что найдешь. Удачно она вышла на прием в медицинской форме, проговорился осужденный, не увидел опасности в… кем он ее посчитал? Личной массажисткой начальства среднего пошиба? Кем-то вроде точно. Третий раз она уже слышит вздохи о полковнике Левине. Не пора ли сделать выводы? Ай да якут. А ведь рвался в комиссию по помилованиям полковник, еще как рвался. Она тогда подумала — не доверяет профессионал службы охраны неопытной девочке, подстраховать от глупых ошибок хочет. А вот теперь думает… думает, что пора бы полковника в комиссию по помилованиям таки пригласить. Но не в качестве сопредседателя. Ибо возникли вопросы.

Она быстренько отправила срочный вызов полковнику и вопросительно уставилась на заключенного, мол, дальше вздыхать будем или к сути перейдем? Или, может, сразу на зону потопаем в сопровождении рекса, а? Якут понял правильно, в последний раз вздохнул и заговорил. Она немножко даже послушала. Угу, ни в чем не виноват, страдает невинно, верит-надеется-ждет, что новое руководство Седьмого каторжного примет справедливое решение… справедливое, значит?

— Одорусов Борис Васильевич, осужден Особой тройкой за радикально-националистическую деятельность…

— Берген, не Борис, — деликатно поправил якут. — Приезжим трудно разобраться в нашей жизни, принять правильное решение… не было никакой деятельности! У нас было местное культурное общество, полезными для людей делами занимались, организовывали наши национальные народные праздники, чтоб весело жилось в нашей прекрасной Якутии, детям помогали учить язык бабушек-дедушек! Разве за это можно сажать?

— А также требовали закрепить за местными жителями право преимущественного пользования природными ресурсами республики и запретить промышленные работы в местах компактного проживания автохтонного населения… — рассеянно добавила Зита, проглядывая по диагонали дело.

— Не требовали, обращались к властям с просьбой! Как можно на своей земле быть отлученным от земли? Как смотреть спокойно, когда губят нашу природу? Как поддерживать наши древние традиции, если…

— А вот с этого места поподробнее, — остро глянула она. — насчет «своей земли». Своя — это какая? И чья — своя?

— Якутия — мой родной край, — терпеливо объяснил якут. — Здесь жили мои предки…

— Понятно. Предки, значит. Заключенный Одорусов… появился на свет в роддоме № 2 города Ленска. И город, и роддом построены Россией. Учился в школе — преподаватели обучались в российских вузах, учебные программы, учебники составлены и изданы в России… Учился в вузе сам — то же самое, работал… Мысль понятна? Откуда — якут? О какой «своей» земле идет речь? Здесь всё — Россия, и все мы русские. Конкретно сейчас — Российская заполярная социалистическая республика, мононациональная по конституции.

— Э, девушка, ты молодая еще, не понимаешь… — закряхтел якут. — У каждого народа свои особенности! Мы, якуты, не можем жить без наших рек, лесов, мы истинные дети этой земли…

— Вы — жители республики, — заметила Зита. — Вовсе не «дети земли».

— Вот и ты не понимаешь, — улыбнулся якут. — Потому что ты пришлая. Мы — якуты. У нас свои традиции…

— Можно и так, — легко согласилась она. — Не желаете равенства, не очень-то и надо. Вы якуты. Мы русские. Примем как данность. Несколько сотен лет назад мы вас завоевали. Все, вопрос с Якутией закрыт. Мы, русские, забрали эту землю себе по праву победителей. По справедливости нужно было мужчин вырезать, женщин взять в наложницы, детей переучить на язык победителей, так все делали тогда, якуты в особенности по отношению ко всяким тунгусам. Через поколение о якутах некому было бы вспомнить. Мы, русские, поступили иначе. Считаете, ошиблись? Борис Васильевич, сейчас законы в республике простые и понятные, можем исправить ошибку.

— Э…

— Да, ошибки надо исправлять, — кивнула она своим мыслям. — Из материалов дела: за время существования вашего культурно-этнографического общества в окрестной тайге пропали две геологоразведочные партии…

— Да, тайга очень опасное место для тех, кто не привык к ней с детства…