Зита. Дорога войны (СИ)

- Я жила в Доме коммунальщиков, Саша. Там... простые ребята. Во втором классе они меня потащили в подвал. Вдесятером. Отбили ноги до синевы, разбили голову, пальцы... еле вырвалась. Они... пообещали продолжить. С грачкой, Саша, можно делать что угодно, никто не заступится. А за меня заступились. Одного сломали спецназовцы. Двоих убил брат. Еще одному я разбила голову...

- Зита, это все не очень красиво, но... - поморщился парень.

- ... один от страха повесился сам. Двое уехали в Магадан по рабочему призыву и там случайно попали под промышленное напряжение, сгорели. Оба сразу. Еще двоих застрелил после нашего призыва мой ангел-хранитель. И остался Брюханов.

- Брюхан - настоящий спартаковец, - тихо сказал штурмовик. - Я знаю. В детстве мы все делаем отвратительные вещи, за которые потом стыдно. И не в детстве тоже. Тогда и меня отправляй смертником, чего уж. Я вот недавно одной нашей руки закрутил и... и ничего, помалкивает. И живем дальше. Улыбаемся друг другу.

Зита усмехнулась. Эта история была ей известна совсем с другой стороны. Как Катя Короткевич отгоняла конкуренток от красивого парня, а потом крутилась перед ним на речке и соблазняла - об этом песню стоило сложить. На пять голосов. А Саша Орел об этом, похоже, не догадывался, как и о существовании в "Спартаке" службы собственной безопасности, которая такие случаи обязана была отслеживать и принимать соответствующие меры.

- Значит, Брюханов, - сказала она. - Брюханов и справедливость. Он пришел в "Спартак" - где я тогда была? Ответственным секретарем в штабе, а это в том числе кадровая служба. Но прошел по требованиям, и его приняли. Получил допуски на все специальные курсы, соревнования, стрельбы и летние сборы - а мог бы не получить, верно? Сдал квалификационные нормативы - и их подтвердили, а это, помимо прочего, повышение социального статуса, то есть зарплата, льготы, форма... В чем я несправедлива, Саша? Хоть один факт?

- Самые опасные задания...

- Самые опасные задания, - неприятно усмехнулась она. - Это, Сашенька, сфера моей и только моей ответственности как командира отряда. Но Брюханов вызвался сам. Подошел и сделал такое предложение. Я согласилась. Еще вопросы?

- Зачем? - пробормотал штурмовик. - Мало ли что было в детстве? Это же давно прошло...

- У меня два месяца ноги были синие, - тихо сказала она. - Пинал он. Если б запинал в подвал - там бы я и осталась. Я запомнила. Хорошо запомнила. Он тоже. Горбатого могила исправит. Повзрослеешь - поймешь. Готовь ребят к рейду, заместитель.