Зита и Гита

— Нет, я нигде не была, — коротко ответила Зита.

— Пуна — город маратхов. Здесь в пятнадцатом веке побывал русский купец Афанасий Никитин и написал об этих местах.

— Да-да, мы проходили это в школе.

Машина остановилась возле небольшой усадьбы.

— Мне надо переодеться, а потом я отвезу вас к бухте. Может, выпьете соку, юная госпожа? — спросил вежливо Рашид. — Давайте руку. Вот так, — и он, взяв девушку под руку, проводил ее в дом.

— Пожалуйста, сок и чай, и побыстрее, — распорядился он подбежавшему к нему слуге.

— Будет исполнено, господин.

— Садитесь, как вас…

— Зита.

— Садитесь, Зита, вот в это кресло. Здесь вам будет спокойнее.

Зита села в кресло, прикрыла глаза. Ей виделись какие-то сны.

Принесли сок и чай.

Она выпила немного соку. Через несколько минут ее сморил сон. Она уснула прямо в кресле.

Рашид быстро подхватил на руки усыпленную наркотиком девушку, отнес наверх и уложил ее гибкое тело на тахту; потом накрыл Зиту тонким цветастым покрывалом из китайского шелка, торопливо подошел к телефону и набрал номер.

— Алло, Юсуф?

— Да, — ответил голос Юсуфа в трубке.

— Кое-что есть!

— Прекрасно! Когда?

— Сегодня. Только что.

— Поздновато, но ничего. Сегодня один летит с товаром в Дели. Готовь на завтра.

— Буду стараться, — сказал Рашид и повесил трубку.

Бадринатх в прекрасном расположении духа брился в туалетной комнате. Густо намылив щеку, он провел по ней лезвием безопасной бритвы.

— Бадринатх! — раздался зычный голос Каушальи.

Вздрогнув, он порезал щеку; из пореза медленно проступала кровь. Бадринатх выругался и в сердцах отбросил бритву. Он смочил кусочек ваты одеколоном и приложил к ранке.

— А, вот ты где! — дыша, как паровой котел, ввалилась в комнату Каушалья. — Что ты все прячешься? Днем с огнем тебя не сыщешь! Она сбежала! — торжественно объявила Каушалья.

— Кто она? Кто сбежал? — в недоумении подняв на супругу округлившиеся глаза, спросил муж.

— Твоя прекрасная племянница, — отчеканила Каушалья.

Каушалья была в растерянности. Такого финала она и в мыслях не допускала. Все ее планы рухнули.

— И надо же, в тот день, когда Ранджит улетает в Дели! — простонала Каушалья. — Я ее вырастила, выкормила, и на тебе, получаю благодарность от твоей племянницы, — заныла она.

— Ты еще скажи, что она тебя разорила, — вставил Бадринатх. — А ты знаешь, отчего она сбежала? — возмущенно продолжал он.

— Без тебя знаю, — оборвала его жена, — бритву-то дай сюда. Лучше скажи, что делать? — примирительно спросила Каушалья.

— Надо заявить в полицию.

— Оставь свое бритье и пойдем звонить! — твердо заявила Каушалья, и это означало, что ее слова следует выполнять неукоснительно, как приказ высшего военачальника.

Бадринатх, сутулясь, пошел вслед за женой в холл, к телефону.

Увидев по пути Раму, он хрипло произнес:

— Добрый Раму, у нас беда. Печальное известие. Зита ушла из дома.

Раму опустил глаза.

— Этого следовало ожидать, — сказал тихо, с грустью в голосе.

Бедная девочка! Он понял, почему вчера она была так ласкова с ним и так печальна. И Раму быстро вышел в сад.

— Если этот адвокатишка все проверит, то нам будет нечем платить за розыск, — бормотала Каушалья.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, моя дорогая! — возмущенно воскликнул Бадринатх, что случалось с ним крайне редко.

Дрожащей рукой он стал набирать номер телефона полиции.

Сержант полиции жевал бетель. Его квадратные челюсти монотонно двигались, и аккуратно подстриженные усы подергивались им в такт.

На сером исцарапанном столе задребезжал телефон.

Сержант, сплюнув жвачку в латунную плевательницу, цепкой рукой, покрытой умеренной растительностью, снял трубку.

— Полиция, — исчерпывающе отчеканил сержант.

— Полицейский участок? — спросил неуверенный и хриплый голос Бадринатха.

— Да. Я же сказал: полиция. Сержант Кеваль у телефона.

— Дело в том, что исчезла моя дочь, то есть не дочь, а моя племянница, — донеслось с противоположного конца провода.

— Сколько ей лет?

— Лет? Лет ей восемнадцать.

— Прекрасно. А почему она ушла из дома? — участливо спросил сержант.

— Что-то на нее нашло, — прохрипел издалека неуверенный голос Бадринатха.

— Приезжайте в полицию и напишите подробное заявление. Алло! Алло! Да, и захватите фотографию. Это все, — и сержант припечатал телефонную трубку на место.

Бадринатх не находил себе места. До его сознания постепенно стал доходить весь ужас происшедшего.

Ушла из дома Зита, его радость и надежда, его племянница, дочь его брата Рао.

Господи! Какой стыд и позор упал на его седую голову! А все это из-за Каушальи и ее братца! И совесть, обнажив свои призрачные покровы, явилась ему во всей своей карающей сути.

— Разыщи фотографию Зиты, — сказал он устало Каушалье.

— Сейчас поищу. Господи! Звонила на службу Ранджиту, там сказали, что он уже отбыл в аэропорт. Что делать? Что делать? Ни Раму, ни полиция не найдут ее, — запричитала не на шутку обеспокоенная Каушалья. Впервые в ее злобном сердце появился страх за себя, и она неуверенной походкой пошла наверх. Открыв шкаф, Каушалья выдвинула ящик и принялась искать папку с фотографиями.

Глава тринадцатая