Зита и Гита

— А…а, ездят, интересно, — понимающе тянула Гита.

— Да. Как-нибудь мы сможем покататься. А теперь вам пора переодеваться, а я пойду вниз, посмотрю, не появились ли родители, — с этими словами Рави еще раз взглянул на Гиту и осторожно закрыл за собой двери.

Гита поспешно сняла свое платье и облачилась в легкое, тонкое сари цвета небесной лазури.

«Умению одеваться Гиту учить не надо. Она актриса и богиня, она делает это с профессиональной ловкостью и тщательностью», — думала она.

Через несколько минут Рави поднялся наверх и постучал.

Гита открыла дверь.

Увидев ее, Рави лишился дара речи.

Перед ним стояла необыкновенно милая и прелестная юная дева, словно сошедшая с чистого весеннего облака.

Лазурно-голубое сари, затканное серебряными цветами, облекало ее гибкую обольстительную фигуру.

За окном раздался негромкий сигнал клаксона.

— А вот и мои родители приехали, — опомнившись, сказал Рави и добавил: — Я спущусь их встретить, а вы пока походите по комнате, чтобы привыкнуть к сари: в нем надо делать шаги покороче.

Он вышел.

— Здравствуй, мама, здравствуй, отец, — поприветствовал Рави родителей с легким поклоном.

— Здравствуй, сын, — улыбаясь, ответил отец и поправил очки в массивной роговой оправе.

— Давно приехал? — мягко спросила мать.

— Не очень.

— Садовник сказал, что с тобой была девушка, — с нотками волнения в голосе заметила мать.

— Разве? Да, мама, я вспомнил, — оправдывался Рави, как набедокуривший школьник, — Зита, это Зита. Я встретил ее по дороге, совсем случайно!

— И ты привез сюда эту Зиту? — удивился отец.

— Отец, мама, она не такая, как мы о ней думаем! Она другая! Абсолютно! — стал убеждать Рави родителей.

Мать и отец переглянулись. Они заметили, что их сын совершенно переменился. Они не помнят его таким возбужденным, сияющим и радостным, пожалуй, с отроческих лет.

— Мы уже видели, какая она, — равнодушно бросил отец.

— В тот день для нас было устроено небольшое представление, — объяснил Рави.

— Не может быть! — удивилась мать.

— Да, мама, именно так. И сегодня она показалась мне совсем иной. Это поразительно, поверь мне. Очаровательнее девушки я не видел! Бывает же так!

Мать и отец молчали, осмысливая вдохновенную речь сына.

— Не знаю, как убедить вас. На словах этого не расскажешь! — возбужденно продолжал Рави.

— Ну так не томи, покажи нам свою красавицу в ином свете! — поторопил его отец.

— Сейчас! — обрадовался Рави и легко взлетел вверх по лестнице.

Он постучал в дверь и, робея, вошел. Гита, в ожидании его, расхаживала по комнате. Рави двинулся по направлению к ней, но, наступив на конек, упал и весело рассмеялся.

— Конек? — с веселой издевкой спросила Гита.

— Конек! — радостно отозвался растерявшийся Рави. — Их надевают…

— Надевают на ноги и катаются, — подхватила Гита.

— Да, — в тон ей ответил Рави.

— И падают иногда, — продолжала Гита лукаво.

— И падают даже, — подтвердил Рави, — и, кстати, мои родители внизу. Вы как?

Они счастливо улыбались друг другу. Гита протянула руки навстречу Рави и ответила:

— Я готова.

— Тогда пойдем? — спросил он.

— Пойдем, — ответила Гита, решительно направляясь к двери.

Рави, заметив, что Гита держится слишком свободно, дал ей совет:

— Вы все-таки индийская девушка, так? Стало быть, и походка ваша и весь облик в присутствии моих родителей должны быть робкими.

— Я постараюсь, — посерьезнев, ответила Гита.

— Прошу вас, не забудьте! — еще раз напомнил Рави.

— Ну я же вам сказала, что постараюсь!

— Хорошо, тогда пошли, — согласился Рави, — и не волнуйтесь! Не забудьте поздороваться и поклониться.

— А как поклониться? — не унималась Гита. При этом она весело улыбалась, словно дразня Рави.

Рави подошел к воображаемым госпоже Алаке и господину Чаудхури и, сложив руки на груди, поклонился.

— Теперь, я надеюсь, вы сможете повторить, ведь вы артистка!

— О да, конечно! — и Гита в точности повторила поклон, но с гораздо большей грациозностью, чем это было необходимо.

Рави недоумевал: или Зита разыгрывает его, или ей действительно никогда не приходилось бывать на приемах и в гостях.

— А кому сначала поклониться? — спросила она.

— Только не мне, — искренне рассмеялся Рави, невольно заражаясь веселостью, исходящей от девушки.

— Сначала надо поклониться маме, а потом отцу. Ясно? — терпеливо объяснял он.

— Ясно. А когда вам? — изобразив наивность, спросила Гита.

— Мне в другой раз, — отшутился Рави.

Господин Чаудхури и госпожа Алака сидели в роскошном холле, отделанном в золотистых тонах.

— Мне кажется, что наш мальчик влюблен, я изумлена его переменой, — сказала негромким и певучим голосом Алака.

— Ты, как всегда, сгущаешь краски, но в этом что-то есть, — усмехнулся в пышные усы супруг.

— А вот и мы, — послышался голос Рави. Они с Гитой медленно спускались по лестнице.

Гита старалась идти со скромной грацией, слегка переигрывая.

Увидев хозяев этого роскошного дома, красивых, благородных и еще не старых людей, она явно растерялась.

В просторном холле было уютно и светло. Пахло благовонием хушбу, розами и горелым сандалом.