Зита и Гита

— Конечно, конечно, моя луноликая, лотосоокая Лолита! Драгоценный камень в перстне моей жизни! — в свою очередь промолвил Рао, улыбаясь.

Они спустились вниз. Рао осторожно придерживал жену. Единственный слуга и садовник, верный Раму, спокойно и тщательно, как пчела, работал в розовом саду, небольшом участке своеобразного гюлистана, воспетого бессмертным Шейхом Саади из Шираза.

— «Верь: Юсуф вернется в Ханаан…» — процитировал Рао строки поэта, которые он помнил еще со студенческих лет.

— Прекрасные стихи, Рао! Они полны поэзии, как и все, что нас окружает.

Над лесом нависала туча. Внезапно набежал ветер.

— Быть дождю, — с волнением в голосе сказал Рао, — вернемся в дом.

Они решили вернуться. Блеснула молния. Громовые раскаты, урча, приближались.

Рао и Лолита поспешили по дорожке, усыпанной мелким гравием и ракушечником; и в тот момент, когда они поднимались на террасу, раздался сокрушительный удар грома. Молния, прямым попаданием, угодила в рядом стоящий дуб. Резкий ливень обрушился на все живое. Прутья дождя нещадно хлестали землю.

Лала, вздрогнув, вскрикнула. Сильная, тупая боль заставила ее наклониться и прижать руки к животу.

— Рао, милый, мне плохо!

Она со стоном упала ему на грудь.

Рао осторожно подвел ее к дивану и усадил. Мигом спустился вниз. Открыл гараж и вывел отцовский «Кадиллак».

— Раму, помоги мне усадить госпожу в машину! — крикнул он слуге.

«Скорее в город, скорее домой, в больницу. Все будет хорошо. Спокойно, Рао», — успокаивал он сам себя.

Мотор взревел. И Рао вывел машину на дорогу. На заднем сиденье тихо постанывала Лала.

Стрелка спидометра, дрожа, показывала «120». Ливень плотной стеной давил на ветровое стекло. «Дворники» едва справлялись, чтобы хоть было видно дорогу. Шлейфы воды поднимались по сторонам от мчащейся машины. До Бомбея оставалось минут пятнадцать езды. И вдруг — о Всевышний! — стрелка манометра упала — кончился бензин. Проехав минуту, «Кадиллак», вздрагивая, остановился, мотор заглох.

— Какое несчастье! Господи! Надо же, — бормотал Рао.

Лолита, откинувшись на спинку сиденья, была, казалось, в забытьи.

«Кто-то позавидовал моему счастью! Отец, отец, помоги мне! Вот и бессмертная любовь, вот и единение всего сущего. За что так, за что…» — носились мысли Рао.

Он выскочил из машины на шоссе. Ни одного автомобиля. Ливень не прекращался. О Небо! О Боги!

Рао стоял посреди шоссе с поднятыми руками, как изваяние. По спине стекали ручьи дождя. Он промок до нитки. Брюки и рубашка прилипли к телу, вызывая неприятные ощущения. Промчались две машины — грузовик и легковая, но не остановились.

«Что делать, что…?»

Рао, постояв, в отчаянии вдруг рухнул на дорогу. Очнувшись, он с трудом поднялся. Подошел к машине. Открыл дверь. Сел за руль.

— Лолита, — обратился, дрожа, к жене, — Лолита…

— Да, милый, я здесь, почему мы не едем?

— Бензин кончился, — ответил Рао как можно спокойнее. — Подождем, может, смогу одолжить горючего у проезжающих.

Но проезжающих машин больше не было. Ждать было опасно. Лолита стонала и звала на помощь. И вдруг Рао пришла спасительная смыслы постучаться в первый попавшийся дом и разыскать врача. Так он и сделал.

Поблизости у шоссе стояли ряды убогих лачуг. В одну из них Рао стал стучать. Дощатая дверь ходила ходуном под ударами Рао.

— Сейчас, сейчас, — услышал он хрипловатый голос женщины.

Дверь открылась.

— Извините за беспокойство. У меня авария с машиной, а моя жена плохо себя чувствует. У нее приближаются роды. Я боюсь, мы не успеем домой.

— Входите, входите, пожалуйста, — отвечала, засуетившись, женщина, еще моложавая, с приятным лицом.

Рао помог Лолите осторожно выйти из машины. И через несколько минут ее уложили на кровать, накрыли одеялом.

Хозяйка дома попросила Рао не беспокоиться и чувствовать себя как дома.

— Боже мой! — воскликнула она. — Бедная госпожа, она так дрожит.

— Где мне найти врача? — спросил Рао у хозяина, мужчины лет сорока, высокого, плотного и сутулого, большие черные усы которого торчали как щетки.

— Врача?

— Да, да, врача, — раздраженно повторил Рао.

— О, врача, господин, врача, да вон через дорогу дом, там врач, — он указал в темноту единственного окна.

Рао выскочил под дождь. Но он его не чувствовал. Пот струился по его разгоряченному лицу. Ему показалось, что он плачет…

Рао постучал в дверь. Ждать пришлось долго. Но вот дощатая дверь распахнулась, и на пороге показался человечек в бордовом тюрбане.

— Извините, вы врач?

— Он самый, господин, чем могу быть полезен? Господин приболел?

— Да, да, то есть нет, приболела моя жена, она беременна и, кажется, собирается рожать. Она здесь, рядом, через дорогу, в соседнем доме. Помогите, доктор, умоляю… — взволнованно просил Рао.

— Представьте себе, дети любят рождаться в грозу, — частил доктор. И легкий винный перегар заставил Рао отвернуться.

— Как в грозу?

— Как обычно. Неожиданно.

Доктор схватил свой саквояж, затем почему-то снял тюрбан.

Этот потомок Гиппократа был на редкость подвижен и суетлив. Его сухой смешок сыпался как горох.

— Спешат родиться! Им, видите-ли, некогда!