Зита и Гита

Буквально через минуту в пещерный храм ворвался отряд полицейских.

Высокий офицер в форменной фуражке властно пробасил:

— Что здесь за богослужение? И какие жертвоприношения? Где главный «жрец» этого храма?

Эти фразы, отчеканенные с иронией среди мертвой тишины, произвели внушительное впечатление на присутствующих.

К офицеру подошел Гупта.

— По-моему, господин офицер, вон тот! — указал он на испуганного Ранджита.

— Подойдите, милейший, ко мне, — приказал офицер, качнув дубинкой.

Ранджит повиновался.

— Взять его! — резко скомандовал офицер.

Двое полицейских подошли к Ранджиту. Замки наручников жалобно щелкнули.

— Это не жрец, а жених! — бросила, усмехнувшись, Гита.

— Жених? — удивился офицер и, помолчав, добавил: — Тогда наденьте ему, браслеты.

— А это что за лысый боров? — громко спросил полицейский. — A-а!.. старый знакомый! Любезный Кирки, вы сами подойдете ко мне или вам помочь?

— Я сам подойду, — промычал боров и, поднявшись, подошел к офицеру.

— Придется взять и тебя на отдых!

Зита подошла к Гите.

— О? Сестры-беглянки, прелестные близнецы! Вы живы и здоровы? Прекрасно! — весело проговорил офицер.

Гупта изумился, увидев здесь Рави. Он быстро подошел к другу.

— И ты здесь, Рави, дорогой, а я тебя ждал в полиции. Теперь понятно, почему ты не звонил.

Друзья крепко обнялись.

Рака, Гупта и Рави, Зита и Гита и вездесущий Чино, усталые, измученные, избитые, но счастливые вышли из пещеры.

Красный шар солнца медленно поднимался из-за кромки гор.

Полицейские со знанием дела быстро погрузили в фургон разношерстную толпу «ранджитовских героев» и ждали приказа начальства.

Гупта, Зита, Гита и Чино уселись в роскошный «Форд», и Рави, как ему велел офицер, неспеша направил автомобиль в сторону окружного полицейского участка.

— Всем вам, мои дорогие дамы и господа, и вам, прелестный отрок, необходимо написать в полиции объяснения, — сказал Гупта, посмотрев на измученные и возбужденные лица своих друзей.

В душе у Гиты, как, вероятно, и у всех сидевших с ней соратников, родных и друзей, разрасталось одно-единственное, ясное, четко вызревшее чувство сознания того, что правда, как горная река, пробиваясь через бесконечные препятствия горных ущелий и скал, наконец-то обретает свободный выход к морю, морю торжества справедливости и истины; сознания священной законности возмездия и той беспощадности, с которой в свой срок зло карается. Это чувство есть не что иное, как жажда Бога, вера в него.

И в эти минуты, минуты торжества добра над злом, торжества промысла Божьего, сердца их были переполнены сладким трепетом, переходящим в бурный восторг, несколько злорадный, но который на самом деле является мощным всплеском любви человека к Богу и ближним своим, страдающим от несправедливости, зла, невежества и насилия…

Сестры-близнецы, наконец-то сведенные вместе промыслом судьбы, никак не могли успокоиться после всех событий, которые обрушились на них.

Они были не в состоянии сосредоточиться, чтобы написать объяснения.

Рави и Гупта, увидев, что перед сестрами лежат чистые листы, сразу пришли им на помощь.

Спустя десять минут все три объяснения лежали перед офицером полиции.

— Так, так! — барабаня по столу тонким длинным пальцем узкой кисти руки, произнес полицейский.

— Хорошо! А где ваше? — обратился он к Чино.

— Господин офицер! Напишите от меня, а я подпишу: «Добро победило зло, и восторжествовала справедливость!»

Все улыбнулись находчивому мальчишке.

— Умный парнишка! Ничего не скажешь, — заключил офицер.

В это время вошел сержант. Он сразу устремил свой опытный взгляд на Гиту в ярком платье и сказал густым трескучим басом:

— Ну что, красавица Таваиф? Хоть мы и приняли тебя за Зиту, все же ошибки большой не совершили, ты действительно оказалась племянницей господина Бадринатха! Хороша! Нечего сказать! — добавил он, слегка помрачнев.

— Господин инспектор! Я прошу прощения за вентилятор, да и за все остальное. Но ведь я привела жулика, а вы пытались меня задержать!

— Все! Уже все ясно! Лишние разговоры — в сторону! — прервал их офицер и обратился к присутствующим:

— Ты, Чино, и вы, господа, можете быть свободны. Вас, госпожа Гита и господин Рави, я поздравляю с победой и вашей свадьбой, — добавил он, проявляя воспитанность, присущую истинным стражам порядка.

Рави и Гита поклонились ему и пригласили принять участие в торжествах, которые продолжались в роскошном саду усадьбы Гиты и Зиты.

Откланявшись, они вышли из мрачного помещения участка и сели в машину. Гупта попросил Рави высадить его у конторы.

— До вечера, милые сестры! Надеюсь увидеть вас вечером прекрасными, как богини. Но прошу, — спохватился он, — постарайтесь, чтобы я мог вас различить.

— До вечера, господин Гупта, хранитель наш! — весело ответила Гита.

— До свидания, господин опекун! — улыбнулась Зита и покраснела.

«Форд» подкатил к дому тетушки Лилы.