Читаем Зюльт полностью

Толь встает с колен.

ТОЛЬ. Я рад был это услышать. Но ты же чем-то недоволен, Игорь. Почему-то зол. И я хотел бы знать, чем и почему.

КОЧУБЕЙ. Я не недоволен. И не зол. Я просто немножко расстроен, что раньше времени состарился, Боря. Потому мне так важно поехать на Валаам. Попасть туда, пока я не умер. Понимаешь?

ТОЛЬ. Пожалуйста, не произноси в моем присутствии слово «умер». Применительно к себе. Да к любому из нас. Нам всем надо продержаться еще лет пять. Ну, шесть от силы. И тогда мы вообще не умрем.

КОЧУБЕЙ. Не умрете?

ТОЛЬ. Не умрем. Первое лицо множественного числа. Не второе, Игорь, а первое. Технологии ушли резко вперед. Об этом еще никто не знает, но я тебе скажу. Мы купили в Бурундии геном китовраса. Знаешь, что это такое?

КОЧУБЕЙ. Нет. Ничего не знаю.

ТОЛЬ. Китоврас – это такая обезьяна. Ее разводили французы в Африке сто лет назад. Или сто пятьдесят. Чтобы использовать как слуг. В быту. Китоврасы работали лучше и обходились дешевле, чем местные негры. Так вот: геном китовраса на 98 % повторяет геном человека! Американцы на геном человека потратили уже 20 лет и 60 миллиардов, Игорь! А мы китовраса покупаем за 300 миллионов. Всего. Это сенсация. Скандал. Когда американцы узнают…

КОЧУБЕЙ. Где покупаете?

ТОЛЬ. В Бурундии. Знаешь такую страну?

КОЧУБЕЙ. У меня с географией всегда было довольно хило.

ТОЛЬ. Центральная Африка. Город Бужумбура. Там одна из лучших генетических школ в мире. Только о ней никто пока не знает. Мы раскопали. В двести раз сэкономили по сравнению с американцами. Ты представляешь себе, Игорь?! В двести раз! Включая все взятки, все разрешения, виллу в Бужумбуре – все! Теперь вложим еще миллиард-другой, и цель – наша. У нас будет полноценный геном человека!

КОЧУБЕЙ. Извини, а на кой он нужен, этот геном этого человека?

ТОЛЬ. Через пять-шесть лет мы сделаем индивидуальные генетические лекарства. Которые позволят продлевать жизнь как угодно. Мы нейтрализуем гены старения. Целевой радиоактивной бомбардировкой – нейтрализуем. Вот возьмем у тебя анализ, узнаем, в какой твоей хромосоме находится ген старения – и хлобысть! Проживешь до ста двадцати, как минимум. А пока будешь жить – придумаем что-нить еще.

КОЧУБЕЙ. Я уже устал от жизни, Боренька. А ты хочешь, чтобы я прожил больше, чем позади.

ТОЛЬ. Я не просто хочу, Игорь. Я это сделаю. Ты же знаешь: если я что-то решил – добьюсь наверняка. Ты за это и взял меня тогда в правительство. Не так ли? У меня не было шансов, но ты меня взял. Потому что ты знал мою настойчивость. Что я не испугаюсь. А твоя жизнь – это наша жизнь, Игорь. Ты – знамя. Ты – символ наших идей. Пока ты жив, идеи не кончились.

КОЧУБЕЙ. А кто тебе сказал, что идеи уже не кончились?

ТОЛЬ. Прости, Игорь, но ты резонерствуешь. Резонерствуешь и профанируешь. Ты театр устраиваешь какой-то.

Это от плохого настроения, я понимаю. Но мы сделаем все, чтобы оно стало хорошим.

КОЧУБЕЙ. Театр. Театр. Мы же с тобой вот уже двадцать лет как Пьеро и Арлекин, Боря. Арлекин и Пьеро.

ТОЛЬ. Это какие-то булгаковские персонажи? Или аксеновские? Вот ты говоришь, что слаб в географии. А у меня всегда была тройка по советской литературе. Я не помню…

КОЧУБЕЙ. Но «Мастера и Маргариту» ты читал.

ТОЛЬ. «Мастера и Маргариту» читал. Так это люди из свиты Воланда, что ли? Да, я вспомнил, Арлекино там был одним из главных.

КОЧУБЕЙ. Неизвестно только, где наша Коломбина. Да и кто она.

ТОЛЬ. Да. И кто она?

КОЧУБЕЙ. Хрен его знает. Может – Россия?

ТОЛЬ. Меня всегда раздражает, когда ты начинаешь говорить загадками. Конечно, ты гений, наш главный и единственный, и тебе больше позволено…

КОЧУБЕЙ. Раз мне больше позволено, ты позволишь мне поехать на Валаам вместо Америки?

ТОЛЬ. Это какая-то полная фигня. Не может тридцатисемилетний шарлатан так тебя охмурить!

КОЧУБЕЙ. Ты не помнишь, когда тридцатисемилетнего шарлатана поставили охмурять всю страну?

ТОЛЬ. Когда?

КОЧУБЕЙ. Тогда. Когда меня сделали заместителем председателя правительства. Министром экономики и финансов. Мне как раз исполнилось тридцать семь. А тебе сколько было, Боренька?

ТОЛЬ. Тридцать шесть.

КОЧУБЕЙ. Вот видишь.

ТОЛЬ. Как ты можешь сравнивать, Игорь, я не понимаю?! Мы – образованные, интеллигентные люди!

КОЧУБЕЙ. Можно. Можно сравнивать.

Пауза.

Мне кажется, гораздо проще нам всем просто умереть. Тогда сразу начнется вечная жизнь. И не не нужны никакие корпорации. Никакие инвестиции. Твой геном бужумбуры не нужен совершенно. Сэкономим триста миллионов казенных денег. Я понимаю, что их не так жалко, но все-таки. Просто возьмем и заживем вечной жизнью, Боря. А?

ТОЛЬ. Этот Гавриил – нечистоплотный клоун. Хотя никакой он не Гавриил, а Федот. У него даже имя ненастоящее. По-твоему, американцы вложили 60 миллиардов в то, что существует и безо всяких вложений? Они идиоты, да?

Перейти на страницу:

Все книги серии Ангедония. Проект Данишевского

Украинский дневник
Украинский дневник

Специальный корреспондент «Коммерсанта» Илья Барабанов — один из немногих российских журналистов, который последние два года освещал войну на востоке Украины по обе линии фронта. Там ему помог опыт, полученный во время работы на Северном Кавказе, на войне в Южной Осетии в 2008 году, на революциях в Египте, Киргизии и Молдавии. Лауреат премий Peter Mackler Award-2010 (США), присуждаемой международной организацией «Репортеры без границ», и Союза журналистов России «За журналистские расследования» (2010 г.).«Украинский дневник» — это не аналитическая попытка осмыслить военный конфликт, происходящий на востоке Украины, а сборник репортажей и зарисовок непосредственного свидетеля этих событий. В этой книге почти нет оценок, но есть рассказ о людях, которые вольно или невольно оказались участниками этой страшной войны.Революция на Майдане, события в Крыму, война на Донбассе — все это время автор этой книги находился на Украине и был свидетелем трагедий, которую еще несколько лет назад вряд ли кто-то мог вообразить.

Александр Александрович Кравченко , Илья Алексеевич Барабанов

Публицистика / Книги о войне / Документальное
58-я. Неизъятое
58-я. Неизъятое

Герои этой книги — люди, которые были в ГУЛАГе, том, сталинском, которым мы все сейчас друг друга пугаем. Одни из них сидели там по политической 58-й статье («Антисоветская агитация»). Другие там работали — охраняли, лечили, конвоировали.Среди наших героев есть пианистка, которую посадили в день начала войны за «исполнение фашистского гимна» (это был Бах), и художник, осужденный за «попытку прорыть тоннель из Ленинграда под мавзолей Ленина». Есть профессора МГУ, выедающие перловую крупу из чужого дерьма, и инструктор служебного пса по кличке Сынок, который учил его ловить людей и подавать лапу. Есть девушки, накручивающие волосы на папильотки, чтобы ночью вылезти через колючую проволоку на свидание, и лагерная медсестра, уволенная за любовь к зэку. В этой книге вообще много любви. И смерти. Доходяг, объедающих грязь со стола в столовой, красоты музыки Чайковского в лагерном репродукторе, тяжести кусков урана на тачке, вкуса первого купленного на воле пряника. И боли, и света, и крови, и смеха, и страсти жить.

Анна Артемьева , Елена Львовна Рачева

Документальная литература
Зюльт
Зюльт

Станислав Белковский – один из самых известных политических аналитиков и публицистов постсоветского мира. В первом десятилетии XXI века он прославился как политтехнолог. Ему приписывали самые разные большие и весьма неоднозначные проекты – от дела ЮКОСа до «цветных» революций. В 2010-е гг. Белковский занял нишу околополитического шоумена, запомнившись сотрудничеством с телеканалом «Дождь», радиостанцией «Эхо Москвы», газетой «МК» и другими СМИ. А на новом жизненном этапе он решил сместиться в мир художественной литературы. Теперь он писатель.Но опять же главный предмет его литературного интереса – мифы и загадки нашей большой политики, современной и бывшей. «Зюльт» пытается раскопать сразу несколько исторических тайн. Это и последний роман генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева. И секретная подоплека рокового советского вторжения в Афганистан в 1979 году. И семейно-политическая жизнь легендарного академика Андрея Сахарова. И еще что-то, о чем не всегда принято говорить вслух.

Станислав Александрович Белковский

Драматургия
Эхо Москвы. Непридуманная история
Эхо Москвы. Непридуманная история

Эхо Москвы – одна из самых популярных и любимых радиостанций москвичей. В течение 25-ти лет ежедневные эфиры формируют информационную картину более двух миллионов человек, а журналисты радиостанции – является одними из самых интересных и востребованных медиа-персонажей современности.В книгу вошли воспоминания главного редактора (Венедиктова) о том, с чего все началось, как продолжалось, и чем «все это» является сегодня; рассказ Сергея Алексашенко о том, чем является «Эхо» изнутри; Ирины Баблоян – почему попав на работу в «Эхо», остаешься там до конца. Множество интересных деталей, мелочей, нюансов «с другой стороны» от главных журналистов радиостанции и секреты их успеха – из первых рук.

Леся Рябцева

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги