Зюзя. Книга первая

– Поняла, за языком буду следить. Ты своих звать будешь? – и, увидев на моём лице улыбку, решила эту тему не развивать. – Так вот, по порядку… Ты сейчас в старом мотеле, но, думаю, ты и сам догадался. Обустроили тут всё не мы, но и не захватывали. Стоял пустой, люди в Фоминск ушли. Не веришь? Да я серьёзно, они даже записку оставили, где и что лежит! Решили мы трактир сначала устроить – дорога оживает понемногу, да не срослось…

Я отметил про себя упомянутый новый географический пункт – Фоминск. На карте такого не было – видно, из новых форт. Но прерывать рассказчицу не стал. Потом вернусь к этой теме.

– Так вот, – между тем продолжала Елена. – Третий год как въехали сюда, ну обжились там… Хозяйствовать стали понемногу, а тут и ты пришёл…

– Ага, сейчас заплачу. Белые и пушистые вы нехороших людишек отстреливали и в суп пускали. Тебя послушать, так все здешние обитатели такие жертвы, каких на свете не бывает… – не отпуская нож, я второй рукой схватил женщину за подбородок, с силой его сжал, развернув к себе и посмотрел прямо в лицо. Она взгляд не отвела. Последние мои слова были сказаны наугад, но явно достигли цели. Зрачки её сузились от злобы, глаза блестели откровенной ненавистью. Но лишь на пару секунд, затем женщина успокоилась.

– Тебе то что, чем мы тут жили. Ты же нам булки не приносил, чтобы теперь тыкать и своё «фи» высказывать… Жрали, что приходилось, выбирать особо не из чего было, особенно зимой. Думаешь, мне тут легко! Со всей этой оравой из вонючих мужиков и дур набитых управляться? Ни дров толком нет, ни еды, ещё и раненый теперь на шее… Передохнем мы тут теперь…

Из её глаз опять полились слёзы. Но уже не демонстративным ручьём, а понемногу, мелкими слезинками. Но мне было глубоко плевать…

– Ты на слезу меня не бери, страдалица, – рыкнул я. – Вижу, что не врёшь, но правду далеко не всю рассказываешь. Руки у тебя вон какие, ухоженные и гладкие, явно к деревенской работе не привычные. Поэтому сказку про тяжёлый сельский быт заканчивай рассказывать, не интересна она мне. Не вяжется твой крестьянский образ с тобой, образованность выпирает. Поэтому выношу тебе первое и последнее предупреждение. Баб стрелять, конечно не стану, но вот в погребе перед уходом запереть можем вполне. – я опять намеренно употребил множественное число.

Она медленно кивнула, я отпустил её лицо, и беседа продолжилась.

– По рукам, значит, догадался? Молодец, парень… Прокол мой… Ну и что? Ну, узнал ты, что я тут вроде как главная была, и что?!

– Да ничего. Просто ответь на мои вопросы, и расстанемся. Что ты всё воду мутишь, всё юлишь… Каждое слово чуть ли не клещами из тебя вытаскивать приходится… Чего добиться хочешь?

Действительно, разговор у нас не складывался. Своей манерой общения Елена очень напоминала одну мою знакомую из той жизни. Она никогда не могла ответить даже на самый невинный вопрос просто «да» или «нет». Вместо этого на спросившего вываливалась масса посторонних слов, эмоций, но только не понятный окружающим ответ. Иногда, если очень постараться и припереть её к стенке, то можно было в качестве компромисса выдавить из девушки «Наверное… да…» или «Наверное… нет…», но внятный ответ – никогда.

Я довольно долго думал, что моя знакомая просто дура, пока не стал свидетелем её ссоры, в которой она очень лихо отмазывалась от всех обвинений. Все аргументы оппонента красиво разбивались о «Я не давала своего согласия» или наоборот. Ловко как, и предъявить нечего с такой манерой отвечать на вопросы! Похоже, что ещё с одной такой же хитрюгой встретился…

– Знаешь, – задумчиво произнесла она, – тут сейчас четыре беззащитных бабы, а ты ничего не требуешь. Странно это… Но пусть по-твоему будет, давай начистоту. Слово даю, больше никаких игр разума не устраивать не стану… Ты спрашивал, чего мы так вырядились? А что, надо было в кружевах и стрингах встречать? Так мы можем, легко… И накормим, и уложим, и обогреем, и отсо…

Я махнул рукой, прекращая это весьма интересное для одинокого мужика предложение. Не то место и не то время для утех.

Елена продолжила:

– Когда тебя у камня увидели, то мои вонючки, ну, мужики в смысле, сразу решили путника на тот свет спровадить. Я предлагала это ночью сделать, и то, если ты один будешь. Пустить, накормить, обогреть и только потом… Но им словно вожжа под хвост попала. «Да чё мы, лоха не уделаем!» – кого-то передразнивая, низким голосом проговорила она, – вот и уделали, дебилы… Раньше мужиков у нас пятеро было, но двое, как снег сошёл, ушли куда глаза глядят. И оружие всё с собой прихватили, козлы… Вот и пришлось на тебя чуть ли не с голой жопой идти. Так бы чёрта с два у вас получилось моих поубивать, те в этом деле красавцы были. Прохожих как орехи разделывали…

Она вздохнула, её взгляд подёрнулся мутной поволокой вспоминающего хорошие времена человека, затем покосилась на меня и продолжила:

– Пойми правильно, мне покойничков не жалко вообще. Мы не семья, не родня, да вообще никто. Жизнь случайно свела, и только. Но вот где мне новых брать? Самим нам никак тут не справиться.