Зюзя. Книга вторая

Возрождается мир, возрождается! Как нас не геноцидили, а мы, люди, выживаем! Видели трактор, деловито тарахтевший откуда-то куда-то; посмотрели на грузовик, уверенно пылящий под жарким солнцем с полным кузовом людей. Они пели песни и смеялись. И так мне хорошо от этого стало, словами не передать! Я – среди нормальных, не окрысившихся при первом шорохе стволами ружей, себе подобных. Не без исключений, конечно, однако и выискивать в каждом зло – путь тупиковый. Так и жить некогда будет, в страхе да в агрессии.

На привале слопали внезапно пойманного разумной фазана. Случайно вышло. Он прямо у ушастой из-под лап порскнул. Она его и ухватила на взлёте. Сейчас, сытая и довольная, развалилась в теньке, гордясь собой.

– Витя! Расскажи, какими были мы до разума, – завела ушастая непринуждённую беседу. Её в последнее время вообще начали интересовать самые разные вещи: почему едет машина; зачем людям большие дома; как добывали еду без ружей и прочее, прочее, прочее…

Я старался честно отвечать на все вопросы по мере своих знаний, а если не мог дать внятного объяснения – то так об этом и говорил. Мне казалось глупым играть во всезнайку, да и лицемерно по отношению к доверчивой подруге.

– Кто именно? Собаки, волки, кабаны или кто-то другой? – удобно привалившись спиной к дереву, сыто вступил в беседу я.

– Собаки. Начни с них.

– Других у нас, собственно, и не было. Не держали родители. А собаки – да такие же как и сейчас, только попроще. Разные. Добрые, злые, дикие, хитрые, простые. Точно не скажу – тут бы Дима лучше объяснил, но думаю, что ничего в них не изменилось. Кто жил хорошим – хорошим и остался. А кто ненавидел всех – ещё больше обозлился. Но ты же понимаешь, что это очень условно. Судьба часто меняет нашу жизнь. Вот как Колю…

– Я понимаю. А в твоём доме жила собака? Я часто видела их домики во дворах. В некоторых до сих пор остался запах и непонятное железо. На меня его тоже одевали, чтобы я не напала и не убежала. – ржавая, вмурованная в бетонный пол, цепь.

– Да. У папы жили собаки. Овчарки. Но никогда они не знали цепей. В вольере обитали, – тут пришлось сразу разъяснить. – В домике с железными прутьями. Мы дружили.

– Зачем? Зачем вы их запирали? Они делали плохое?

Ну и тему ты выбрала…

– Нет. Они никогда не нападали на меня и мою семью. Наоборот – всячески нас защищали и охраняли. Однако очень не любили чужих, постоянно напасть норовили. Потому, когда к нам приходили друзья или родственники, то родители отправляли их в вольер. Для безопасности людей. Они даже оттуда лаяли. Совсем маленький был – пугался.

Зюзя раздумывала недолго.

– Правильно. Я в Месте видела таких… злых. На них никто не нападает, они сами ищут сражения с другими разумными. Глупые. Думают, что так сильнее станут и те, кто может родить детей, пойдут с ними. Глупые, – повторила она ещё раз, – не понимают, что сражаться надо с врагами, а не с разумными.

Конечно, вот так сразу древнейший инстинкт битвы за самку, не вытравить. Уж на что мы, люди, кичимся своим интеллектом, а и то…

– У нас так же. Дураков везде хватает.

– Да. Хорошие слова.

…Через два дня мы приблизились к помеченному на карте карандашом району.

Обходили издали, тревожно посматривая вправо. Наконец, показались остатки первых строений. Даже издалека стало понятно – здесь шла война. Достал подзорную трубу, всмотрелся внимательнее.

В мирное время тут явно располагался обычный посёлок. Одноэтажные домики, сараи, гаражи. И по всему этому явно мелким гребнем прошлась артиллерия – ни одного уцелевшего строения. Разруха, как в фильмах про Сталинград.

Зюзя занервничала, напряглась – однако внятно объяснить причины такого поведения не смогла. На все мои расспросы отвечала односложно:

– Плохо пахнет.

Странный аргумент, особенно для того, кто в запахах не силён. Но и в паникёрстве разумную обвинить сложно.

Я насторожился ещё больше, ожидая любой, даже самой невероятной пакости.

Не выдержав, ушастая отправилась на разведку. Её неизвестность томила, похоже, сильнее, чем меня. Вернулась через час. Дёрганая, злая.

– Плохой запах там сильнее. Больше.

– Да что за запах? Объясни толком!

– Мне он не знаком. Так пахнут живые, которых я никогда не видела.

– Люди?! – мозг услужливо подсунул картинку полуразложившегося зомби, бредущего в нашу сторону с вытянутыми руками. А что? В наши дни и не такое может случиться. Вон, рядом собака говорящая идёт – и ничего, не удивляюсь.

– Нет. Не люди. Я не знаю, кто. Давай отойдём дальше, – внезапно предложила ушастая красавица. – Опасно. Я чувствую.

– Конечно, – и начал забирать левее, на восток, ускорив шаг. Лишняя верста нам не в тягость, шкура дороже.

Когда отошли километра на три, Зюзя внезапно сделала стойку, усиленно внюхиваясь в лёгкий летний ветерок.

– Пахнет кровью.

Я мысленно взвыл. Неужели опять? Неужели снова придётся влезать невесть во что?

– Давай обойдём. Ни к чему нам это…

– Да. Запаха больше нет. И пахнет не живыми.

– Тем более нам туда не надо.