Злая Игра

— Как знаешь. У нас с тобой одна дорога, Пустой. Она может быть короче или длиннее. Это дорога мук. Зачем ждать, делая себе ещё больнее? Исход один — смерть.

— Плевать. Плевать. Плевать! Я здесь не для того, чтобы умереть. Я здесь… я…

— Зачем ты здесь? — прошипел-прогрохотал голос. — Неужели для того, чтобы спастись самому и спасти ещё кого-то?

— Нет. Я не собираюсь спасаться. Я не могу никого спасти. Но я могу отомстить.

— Кому?

— Виновным.

— Зачем?

— Зачем убивают людей? Конечно, для того, чтобы они умерли.

Издевательский хохот едва меня не оглушил.

Корум покачал головой и ушёл. Его сменила Тёмная Мать. Обнажённая, она будто выставляла напоказ свою опалённую половину тела — плоскую грудь без соска, будто оплавленное лицо. От самого её лба до паха шла идеально ровная красная полоса — след от удара, нанесённого Корумом.

— Правда, я красивая? — спросила она, проводя скрюченными пальцами по тому месту, где должна быть грудь. — И ты отверг меня. Хотя я сделала всё для твоего возвышения.

— Ты убила Топлюшу…

— Убила. Потому что я женщина. — Тёмная Мать приблизилась ко мне, её изуродованные губы едва не коснулись моих. Её кислое зловонное дыхание едва не вызвало у меня тошноту. — Я должна была бороться за своего мужчину. Я ведь любила тебя.

— Нет.

— Любила. По-своему. И дорожила тобой. А ты… — Её лицо перекосилось. — Поматросил и бросил. Натрахался вдоволь и выбросил, когда мне больше всего нужна была твоя поддержка. Я не говорю о том, что ты даже не попытался меня защитить от Корума. Что, думал, он меня пришьёт и делу конец, трахай кого хочешь? Ну уж нет.

— Нет… — буквально простонал я.

Тёмная Мать прижалась к моему уху своими губами. Скрюченные пальцы правой руки принялись терзать мой ремень.

С трудом, но я всё же вырвался из её хватки.

— Я никогда тебя не любил тебя. И ты меня тоже. Мы были одиноки, и лишь временно составили друг другу компанию. Я не мог тебя спасти, не мог. Ты сама выкопала себе могилу…

— Сама себе? Это когда же? Когда пьяная решила тебе дать? Или поняла, что из тебя может выйти толк, и решила защитить вложенные в тебя активы, убив твою шлюшку? Или в тот момент, когда сделала главой клана?

Я внезапно рассмеялся.

— В тот момент, когда поставила галочку рядом с надписью «Героический режим». В тот момент, когда не поняла, что всё кругом — реальность, а не игра. А в реальности всё имеет свои последствия. Думала, ты такая альфа-самка и интриганка? Первый психопат с проклятым мечом разделал тебя, как свинью. — Я дёрнулся, стараясь высвободиться из мёртвой хватки костей, Злоба буквально пожирала меня изнутри. — Иди сюда, и я покажу тебе, насколько ты слаба.

Тёмная Мать улыбнулась. Её лицо на миг потеряло форму, фигура будто размазалась во тьме, и передо мной уже стояла Топлюша.

— Ты убил меня, — сказала она. — Ты бросил меня, оставил одну, а она меня убила. Выходит, именно ты убил меня.

Я закричал, выгибаясь всем телом, но кости в моём теле не давали мне сдвинуться ни на сантиметр.

Издевательский хохот гремел, оглушая меня. Фигура Топлюши растаяла, на её место осталось человекодерево женского пола. Её неестественно вытянутый рот искривился в паршивой улыбке. Я заметил, что её руки пронзают мою грудь.

— Что ж, хорошее представление, — сказал тот, кто был в коконе. — Я потянул время, вытянул из тебя достаточно сил, пора тебя уже кончать.

Кости зашевелились, ввинчиваясь в мою плоть. Они проникали всё глубже и глубже, причиняя невыносимую боль, высасывая из меня последние крупицы силы. Но я не умирал. Что-то внутри меня сопротивлялось, хотя казалось, что меня выжали досуха.

Нет, что-то во мне ещё осталось. Я вспомнил всё — боль, отчаянье, Злобу. Но не только они составляли мою суть. Я помнил и другое — любовь, дружбу, надежду.

Я рассмеялся.

— Наличие Тени говорит о присутствии Света, а не о его отсутствии.

Я вцепился зубами в кость, пронзающую мою грудь, и сжал челюсть. Раздался хруст, кость дёрнулась, стараясь вырваться из моего захвата, но тщетно. Я перекусил её, и в моё горло потекла чёрная жижа. Эта жижа обжигала, хотя не имела никакой температуры. Я знал почему — это была чистая энергия. А кость — один из каналов, ведущих к кокону. И я пил из него.

Человекодерево попробовало отступить, кость у её плеча сломалась, оставляя в моих зубах не соединённую ни с чем полый осколок. Но я выпил уже достаточно. С неимоверными усилиями я поднял правую руку. Кости сопротивлялись, но я ломал их одну за другой. И они отступили. Но меня уже было не остановить. За моими плечами расцвела Тень, охотящаяся за Тьмой.

— Хо-хо! Да ты готов измениться! Что ж, прими мою силу, Пустой!

Кости расступились, оставив большой свободный участок. Я снова стоял на тропе, будто никуда не проваливался. Моё тело покрывала кровь, но никаких ран на коже не было, одежда тоже оставалась целой. Я будто бы только вошёл сюда, не сделал и шага.

Что это было? Галлюцинации? Или морок? А есть ли разница?

Дорога впереди кишела трупными червями. Они лезли из-по земли, целыми связками вылезали из струпьев на сухой коже человекодеревьев.

— Хочешь силу? Жри её полным ртом!