Злая игрушка. Колдовская любовь. Рассказы

Слушая ее, механик улыбается, оттого что рядом с ним такая красивая женщина, которая кажется скорей любовницей, чем женой, а Бальдер не может определить, что он чувствует, но у него сейчас такое ощущение, будто он в ложе театра «Колон». Может, виной тому аромат духов, исходящий от Зулемы, ее черные глаза, похотливые губы, щеки, словно раскрасневшиеся от поцелуев? И он задает себе вопрос: смог бы он осудить эту женщину, если бы она изменяла мужу? Блеск театральной среды делает для нее еще мрачнее жизнь, которую может предложить ей этот невзрачный человечек с воспаленными веками и свистящей речью. Альберто сам это понимает и, возможно, поэтому не восстает. Его мастерская по зарядке аккумуляторов должна казаться мрачной дырой этой женщине, привыкшей к яркому свету, аплодисментам, мрамору и бархату.

Зулема, облокотившись на стол, берет кусок хлеба и кусок сыра, жует, показывая жемчужные зубы, и говорит, обращаясь к механику, будто Бальдера здесь нет.

— Понимаешь, сеньора Лоайса знает, что Бальдер женат.

— Знает?.. Откуда?..

— О, она очень догадлива! Заметь, когда она их увидела вместе… — Теперь она обратилась к Бальдеру: — Заметьте, когда она вас увидела вместе с Ирене в поезде, вы вышли из вагона в другую дверь…

— Да, так оно и было…

— Девочка стала отрицать, что вы с ней разговаривали… Но вы-то за каким чертом стали перед самым окном их купе, повернувшись к ней спиной? Сеньора Лоайса рассудила так: «Если бы это был кабальеро, то он бы остался, когда я подошла… А этот даже не захотел показать свое лицо. Это заставляет меня подозревать, что он женат».

У Бальдера тут же мелькнула мысль: «Если эта сеньора обладает такой способностью к дедукции, что по спине может определить, женат человек или нет, то как же она не понимает, что вы опасная подруга для ее дочери?» Но вместо этого он замечает:

— Эта сеньора неглупа…

— Кроме того, — продолжает Зулема, — она дала мне понять, что справилась о вас, и кто-то из ваших знакомых сказал ей, что вы женаты.

Бальдер кивает в знак согласия с тем, что он действительно женат. Впрочем, «кем-то из его знакомых» не мог быть никто, кроме Зулемы и Альберто.

Теперь Зулема обращается к механику:

— Как рассердилась сеньора Лоайса на Ирене! Бедная девочка!

— А что говорит Ирене?

— Ее мне не удалось повидать. В общем, Бальдер, я вам оказала услугу, за которую вам вовек со мной не рассчитаться… Сеньора Лоайса согласна принять вас.

— Согласна!.. — притворно радуется Бальдер.

— Вы представить себе не можете, чего стоило мне уговорить ее. Но она согласилась принять вас и побеседовать с вами… Вполне возможно, она разрешит вам повидаться с Ирене… встречаться с ней время от времени…

В сознании Бальдера возник водоворот мыслей, образуя черную воронку: «Дать себя проглотить? Да или нет? Быстрей крутись, мысль моя, — на меня устремлены две пары глаз! Да или нет?»

Бальдер поднимает голову. В глаза ему бросается лицо механика: глаза смотрят из-под воспаленных век с любопытством и жалостью. Зулема уже стоит перед зеркалом, пинцетом выдергивает волосинки из бровей, но в зеркало наблюдает за ним. Бальдер понимает, что должен сказать решающее слово. Он встает, перенося на ноги все свои семьдесят килограммов, и застывает у голубой кровати, как бы изготовившись к прыжку. Зулема резко оборачивается:

— Почему вы не бреетесь, Бальдер? Ужасно некрасиво. И вы плакали. Ах, любовь, любовь!.. Знаете, Бальдер… знаешь, Альберто, из-за Родольфо в уборной у Хульеты подрались две балерины! Даже Дора дель Гранде без ума от этого парня. Понимаешь?

Бальдер погружен в раздумье. А что тут раздумывать? Он давно все решил. Будь что будет, он пойдет. И он неторопливо сообщает о своем решении:

— Зулема… Альберто… Вы очень добры ко мне. Вы едете сейчас в Тигре, верно? Тогда окажите мне услугу: зайдите к сеньоре Лоайсе и скажите ей, что я прошу принять меня завтра в четыре часа…

Зулема поспешно перебивает его:

— Вы знаете, Бальдер, завтра я тоже там буду… Ваше положение будет не таким затруднительным.

— Да, Зулема, мне с вами будет легче.

Та подходит к нему с улыбкой и протягивает руку. На Бальдера веет ароматом духов. Зулема восклицает:

— Так-то лучше, Бальдер. Надо быть мужчиной. Мужчина ради любви сделает все.

Механик снимает с вешалки пиджак. Сует руки в рукава, потом надевает шляпу, Зулема подходит к нему и поправляет ему галстук.

— Какой ты некрасивый, мой старичок… Какой ты некрасивый!

Бальдер смотрит на Альберто и спрашивает:

— Вы зайдете к сеньоре Лоайсе?

— Конечно, Бальдер… как же иначе…

Зулема хватается за часы:

— Альберто… три часа… репетиция. Пошли! Какое безобразие! С этими мужчинами голову потеряешь. Убить бы вас всех!

В коридоре, где им приходится идти гуськом, Бальдер еще раз напоминает:

— Альберто… ради бога, не забудьте зайти к сеньоре…

Альберто, улыбаясь, оборачивается, щеки его покраснели до самых скул:

— Не забуду, не беспокойтесь… Хотите передать что-нибудь Ирене — вдруг я ее увижу?

— Да… Скажите ей, что я ее люблю и приду завтра в четыре. А! И передайте ей это письмо, которое я написал вчера вечером.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ