Злая империя (ЛП)

Когда Эмми впервые заговорила с ним об этом, он был очень неохотным. Мы оба достаточно взрослые, но знание того, что мы были друзьями Эмми, делало это немного странным для него. Тем более, что он непреклонен в том, что Эмми не получит никаких чернил в ближайшее время — ну, по крайней мере, не от него, — так что я думаю, это заставило его почувствовать себя немного лицемером. Но когда позже Эмми показала мне некоторые из его работ, не было никакого способа, чтобы это рисовал нам не он.

Я знала, чего я — чего мы — хотели. Я уже собрала дизайн. Эмми сняла его с моих рук и добавила к нему по-своему, а затем он, наконец, достался Ди, который просто заставил его петь.

Я одержима этим. И я не могу дождаться, чтобы смотреть на это каждый день до конца своей жизни.

Себ, однако, сейчас ни хрена не видит, и это его убивает.

— Себ? — Я спрашиваю, мой голос совершенно невинен.

— Да, — рычит он, его глаза, которые сверлили меня все время, пока мы были здесь, сузились от любопытства.

— Имя Тео пишется Т-е-о-д-о-р, верно?

Его губы поджимаются, когда смысл моих слов доходит до него. Я также не скучаю по тому, как голова Эмми из любопытства вылетает из своей камеры. Она видела дизайн, но все же, услышав имя Тео, вызывает реакцию.

Черт, прошлой ночью, я хотела бы быть мухой на их стене.

— Тебе понадобится напоминание, потому что, если у тебя на коже останется хоть одно из их гребаных имен, они больше не будут дышать, чтобы увидеть это.

Ди хихикает, и после того, как он немного размял спину, шум возвращается, и он возвращается к работе.

— Посмотрим. Он только болтает, — говорю я Д.

— Я, черт возьми, что? — Себ усмехается.

Ди качает головой в ответ на наши препирательства. Я могу только предположить, что он полностью осознает, насколько опасны Себ и остальные члены семьи Чирилло, но он никогда ничего не говорит — кроме имени Себа, когда мы приехали, — чтобы подтвердить или опровергнуть это.

Я думала, что время будет тянуться, пока я лежала здесь, мучая Себа. Но слишком скоро Ди садится и объявляет, что он закончил, с торжествующей улыбкой на лице.

— Могу я посмотреть? — Спрашивает Себ, наклоняясь вперед.

— Нет, — радостно отвечаю я. — Заверни меня, Ди. Затем я хочу посмотреть, какой слабак мой мужчина. — Я подмигиваю, даже не пытаясь скрыть свое поддразнивание.

— Слабак. Ты же знаешь, что у меня уже забиты оба рукава, верно?

— Внутренняя поверхность бедра — это не шутка, — добавляет Ди, с радостью присоединяясь.

— Неважно. Оторви свою задницу от стула, детка.

Не дожидаясь инструкций, он сбрасывает штаны, заставляя глаза Эмми и Ди расшириться от удовольствия, прежде чем вскочить на место, от которого я ковыляю прочь, обертывание на бедре и широкая улыбка на моем лице.

— Ты в порядке? — Спрашивает Эмми, когда я опускаюсь на диван рядом с ней. Она передает мне банку содовой, и я, не теряя ни секунды, забираю ее у нее.

— Так хорошо.

— Это не больно? — Спрашивает она, глядя на мое больное бедро.

— Оно того стоило.

Она качает головой, глядя на меня. — Ты безнадежна, ты это знаешь, верно?

Я смотрю на Себа, устраивающегося поудобнее на стуле, и его глаза находят мои.

— Да. Мне все равно.

— Я серьезно надеюсь, что ты не собираешься набить мне на бедро какого-нибудь милого розового плюшевого мишку или что-то в этом роде, — ворчит Себ, когда жужжание возобновляется.

— Я храбрая, Себ. Но я не настолько храбрая, — шучу я. — Доверяешь мне, да?

Он кивает мне, а затем Ди, чтобы начать.

***

— Я голодна, — скулит Эмми несколько часов спустя.

— Тогда иди и принеси нам всем еды, — говорит ей Ди, вытаскивая бумажник из кармана и бросая его на диван.

— Конечно. Ты идешь? — Она спрашивает меня.

— Да, я умираю с голоду.

Я только что надела юбку, но быстро засовываю ноги в ботинки и направляюсь туда, где Себ лежит на стуле с закрытыми глазами.

Для начала я задавалась вопросом — слабо надеялась — это причиняло ему такую боль, что он не мог сосредоточиться ни на чем другом, но вскоре стало очевидно, что он на самом деле спит. Чертов чудак.

Он явно не совсем в восторге, потому что в ту секунду, когда я прижимаю руку к его груди, его глаза распахиваются, и он смотрит на меня с мягкостью в выражении лица, которая растопляет мое сердце.

— Мы идем за едой. Есть пожелания?

— Да, возьми с собой кого-нибудь еще.

— Себ, у нас все будет хорошо. — Я похлопываю по своей сумочке, молча говоря ему, что я более чем экипирована.

Его глаза сужаются, но он не спорит.

Так получилось, что в ту секунду, когда мы подходим к стойке регистрации, Бифф надевает пальто, готовая выйти.

— Как дела? — Она спрашивает, когда замечает нас.

— Это хорошо. — Я задираю подол юбки, показывая ей свои новые чернила. — Мы идем за едой.

— Я принесу кофе для парней. Поехали.