Злая корча. Книга 2

Эти сводки о настроениях собирались оперуполномоченными каждый день по заданной матрице (иногда при помощи специальной группы информаторов): агент обязан был зафиксировать, где именно и в какой ситуации услышан текст; если он не знал имени рассказчика, то должен был максимально подробно описать его предположительную социальную принадлежность. Таким образом, в поле зрения властей стало попадать огромное количество текстов, по мнению властей, репрезентирующих мнение «безмолвствующего большинства». С 1922 года ежедневная информация с мест из сводок ЧК стала объединяться в госинформсводку, которая поступала членам Политбюро[180].

В этом собираемом чекистами фольклоре нас заинтересует одна циклично повторяющаяся быличка, которая позже в материалах НКВД получит зловещее название: «Легенда о мешке с хлебом, луже крови и таинственном старике».

Глава 10 Хлеб и кровь

— Какие порошки? Надо позвать доктора… Ты — отравилась чем-нибудь?

— Тише! Это — спорынья, — шептала она, закрыв глаза. — Я сделала аборт.

М. Горький. Жизнь Клима Самгина

Видения «кровавого хлеба» не закончились в средневековье. Они продолжались в Европе и в новое время, представляясь христианам «евхаристическими чудесами». Особый вид такие легенды приобрели в СССР, наложившись на местные фольклорные мотивы. В этих народных рассказах мы уже не видим просто красного хлеба, хлеб и кровь символически отделены друг от друга. Кроме того, кровь здесь предсказывает скорую войну. За такими быличками пристально следит ОГПУ, а затем НКВД.