Злая любовь (СИ)

Улыбка, мгновение назад сиявшая на губах горца, вдруг погасла, стоило ему встретить мой взгляд. Тьма на миг стала такой густой, что почти поглотила мой свет, а затем Джурич шагнул ко мне, сокращая расстояние между нами. Посмотрел сверху вниз, а у меня сердце пропустило удар.

Молчание между нами было таким яростным, что мне казалось, я слышу каждый удар собственного сердца, слишком громкий, слишком мощный. Такое молчание сродни крику, отчаянному воплю, попытке высказать то, что прячется в самой глубине, потаенное, ждущее с нетерпением своего часа.

Я поняла, чего хочу и эта тьма помогла мне определиться с выбором между правилами этикета, кажущимися столь нелепыми здесь, на севере, и между новой мной, той, которая узнала и увидела иную сторону жизни, более полную, настоящую, без лживости и жеманных манер.

Не знаю, что произошло во мне, что изменилось, но я качнулась вперед, подняла руки, овеянные светом, и положила их на плечи Горана, приподнявшись на носочки.

Его дыхание коснулось щеки, едва уловимо шевельнуло прядь волос, а мое сердце застучало где-то в горле, затем поднялось и ударило набатом по вискам. Голове сделалось легко и самую малость безумно.

Я смотрела на губы Горана несколько мгновений, а затем быстро и, наверное, неумело, поцеловала его для того, чтобы тут же отпрянуть назад, заливаясь краской.

Что бы сказала мама, узнай она о моем поведении?

Княжна, благородная девица, воспитанная с рождения поступать правильно… Что я творю? Но, самое удивительное, что не жалею о содеянном.

Я нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть на мужчину, стоявшего рядом.

Тьма обвивала его торс, струилась туманом по рукам и плечам. Он смотрел на меня немигающим взглядом и глаза его были как никогда черны. Они почти пугали и одновременно манили.

- Я не знаю, что на меня… - хотела было оправдаться, даже осознавая, насколько это жалко выглядит, но закончить фразу не успела. Мне просто не позволили сделать это. Я проглотила слово, когда Джурич шагнул ко мне, так быстро, так резко, что испугаться не было возможности и времени.

Сильные широкие ладони обхватили мое лицо, а затем губы, жадные, нежные и одновременно по властному твердые, накрыли мой рот, сминая, властвуя, привязывая к себе бедное сердце, которое и так уже, кажется, было в шаге от того, чтобы принадлежать этому человеку. Единственному. Желанному.

Я закрыла глаза. Тьма витала вокруг нас. Не сомневаюсь, ни единая душа не видела того, что происходит внутри. А Горан целовал меня так, что голова шла кругом, а ноги подгибались и все тело наполнилось удивительной легкостью и негой. Внутри что-то пело. Мне казалось, что еще миг и я, подобно дракону, а может и просто легкому облаку, воспарю над снегом, над полигоном, над этой крепостью и флагштоком башни, устремившись к облакам, столь же легким и гонимым ветром.

Мужские руки не отпускали. Поцелуй длился вечность, и я лишь отчаяннее цеплялась за плечи горца, открываясь перед ним, переплетая наши силы, его тьму и мой свет.

Мне показалось, что мы целовались вечно, стоя в его тьме, окруженные моим светом. Затем Джурич оторвался от меня, но при этом в его взгляде промелькнуло отчаянное сожаление, которому на смену пришла улыбка.

- Вы не перестаете удивлять меня, практикантка Туманова.

Я улыбнулась. Сердце все еще бешено билось в груди и было так уютно стоять рядом с горцем, словно именно здесь, с ним мое истинное место и предназначение. И этот его взгляд, темный до сумасшествия, заставлял что-то внутри себя ликовать от истинного счастья.

Марк никогда не смотрел на меня так, как сейчас это делал Горан.

Никогда. Даже, когда пытался снова предъявить свои права и я, кажется, теперь поняла разницу между тем, что испытывала к княжичу и тем, что чувствую сейчас.

- Я научилась удивлять, - проговорила тихо и, как мне казалось, спокойно.

- Хочу признаться, - он не отрывал от меня жадного взора, от которого кровь почти кипела и хотелось улыбаться глупо и немного наивно. Я держала себя в руках так, как могла. Потому что понимала, что уже преступила черту, нарушила все те правила, которыми меня пичкали всю мою сознательную жизнь.

Горан тем временем продолжил. Голос его слегка хрипел, отчего волнение внутри меня только становилось сильнее.

- Я не просто так создал вокруг нас заслон из тьмы, - сказал джарганец. – Я сам хотел вас поцеловать, но вы оказались смелее. Мне даже стыдно, - он улыбнулся, но я вдруг поняла, что мужчина лжет. Ни капельки ему не стыдно. Более того, от ужасно доволен произошедшим.

- Я и не надеялся, но хотел рискнуть, предполагая, что получу в ответ пощечину, - пошутил Джурич. – Но вместе с тем надеялся. Слишком отчаянно желая того, что для меня почти недоступно.

Вместо ответа улыбнулась. Я прекрасно поняла его слова.

Он опасается, что после практики я уеду и, по всем законам так и должно быть.

Он переживает из-за разницы в нашем социальном положении, но здесь на севере я уже поняла, что хочу и буду оценивать не статус своего мужчины, а только его самого. Его отношение ко мне, его чувства, его искренность и верность.