Злая любовь (СИ)

- Князь Андрей Иванович! – я улыбнулась старшему Вознесенскому. - Княгиня Мария Федосеевна! – и быстрый взгляд на жениха, от которого сердце словно пропустило удар. – Князь Марк.

На миг возникла пауза. Мы с Марком смотрели друг на друга, и я силилась прочитать в его взоре то обожание и любовь, которые испытывала сама.

- Ну же, пройдемте. У нас уже все готово к ужину, - засуетилась матушка и отец, взяв под руку княгиню Марию, повел ее в сторону обеденного зала, где был накрыт богатый стол. А князь Вознесенский предложил руку моей матери. Она ее с готовностью приняла, и будущие родственники на миг оставили нас с Марком наедине.

Я первая подошла к жениху. Он молча предложил мне руку, а когда мы пошли плечо к плечу, вдруг произнес:

- Сегодня после ужина мне бы хотелось поговорить с вами, Александра Петровна, - голос прозвучал слишком спокойно. – Если можно, наедине.

Я вспыхнула, уже представляя себе, как мы останемся вдвоем в маленькой гостиной и он, сбросив маску равнодушия, все же опустится на одно колено, признается в своих чувствах и будет говорить о любви, а страсти, о том, как долго мечтал об этом дне. А я, конечно же, скажу «да» и, может быть, даже позволю себя поцеловать!

Щеки обожгло огнем, стоило представить, как губы Марка прикасаются к моим. Это будет первый поцелуй в моей жизни, и я представляла его себе как нечто самое великолепное и сладкое, отчего подгибаются ноги и кровь начинает быстрее бежать по венам.

Когда училась в академии и жила в общежитии мои соседки встречались со студентами. Но не я. Да и как я могла с кем-то встречаться, если в моем сердце был только Марк? Нет, о подобном не могло быть и речи, хотя меня приглашали на свидания. Да только я всем отказывала и если и выходила в свет, то только с женихом. Хотя случалось это крайне редко, ведь он все свое время посвящал учебе и был слишком благороден, чтобы целовать меня до свадьбы.

Но это все в прошлом. Я оценила его заботу и благородство и сегодня позволю себя поцеловать!

- Конечно же, - ответила спокойно, усмиряя бешеный ритм сердца глубоким вдохом.

Мы вошли в обеденный зал. Марк подвел меня к столу, пододвинул стул и дождался, пока присяду, а затем занял место рядом. Слуги засуетились. Бокалы наполнились вином, тарелки закусками и салатами и, конечно же, разговоры сразу закружились вокруг особенно острой для последнего времени темы. И мой отец, и князь Вознесенский, с жаром обсуждали волнения на границе с Джарганом – северной страной, населенной магами. Не так давно границы нашего государства были нарушены. Нападение на форт Серебряный вызвало жгучее обсуждение и не только в высшем обществе. Об этом говорили все от последнего крестьянина и до приближенных государя. И немудрено, ведь в форте были уничтожены все защитники до единого!

- Джарганцы набирают силу. В то время, как наши войска ориентируются только на магию они начали использовать оружие, - проговорил мой отец.

- У нас в академии несколько студентов отправили на границу, - проговорил как бы между прочим Марк.

Я удивленно посмотрела на жениха. Моя матушка только улыбнулась и руками всплеснула:

- Как хорошо, в таком случае, что вы с Алексой остаетесь проходить практику в столице. Ума не приложу, чтобы я сделала, если бы мою дочь отправили туда!

Марк усмехнулся и мне показалась эта усмешка странно подозрительной.

- Ваша дочь - прекрасный целитель, - сказал он. – Даже жаль, что ее таланты останутся не востребованы.

- Вот еще, - матушка сдвинула брови. – Алекса благородных кровей. Еще не хватало, чтобы она лечила всякий сброд! Ее место при дворе. Ее судьба быть матерью и хозяйкой в доме, а не прозябать в глуши и лечить солдат и крестьян.

Марк промолчал, но его отец хмуро взглянул на сына, явно недовольный подобными высказываниями со стороны своего наследника.

Смена блюд принесла и смену темы для разговора. Матушка принялась обсуждать недавнюю свадьбу молодого князя Боровского, и я снова обратила свое внимание на Марка, ясно помня о том, что нам предстоит разговор наедине и предвкушая все то, что услышу из уст сдержанного жениха.

Когда после ужина мы перешли в гостиную, где уже жарко пылал камин и на столе стояли чай и выпечка, Марк подошел ко мне и тихо произнес:

- Где мы могли бы поговорить, княжна?

Я удивленно огляделась, отметив, что матушка заметила наше невольное уединение и, кажется, все поняла. Конечно же, предложение никто не станет делать в присутствии родных. Помолвка – помолвкой, но все должно быть выдержано в традициях. Да и мне хотелось бы услышать долгожданные слова признания наедине, без присутствия родных. Свою семью я любила, но такой момент считала слишком личным, не для посторонних глаз.

- Алекса, дорогая, - матушка подошла ко мне, лукаво взглянула сначала на Марка, затем на меня и с видом истинного заговорщика произнесла, - возможно, ты желаешь показать нашему дорогому гостю новый рояль, который отец подарил тебе на именины? – она взглянула на младшего Вознесенского и добавила: - Я слышала, вы большой любитель музыки, а Александра чудо, как играет.