Злая принцесса

Воспоминания о том, как руки Себа касаются меня, как он проникает в меня, заставляют мою температуру подскочить, прежде чем образ его на коленях передо мной с моим ножом в руке, вырезающим на мне его имя, становится настолько ясным, что я почти чувствую, что я снова там. Боль исходит от моего бедра, когда я смотрю, как кровь стекает по моей бледной коже.

Фильм в моей голове продолжается, возвращая меня к следующему утру, когда он унизил меня перед своими друзьями. То как он навещал меня в моей спальне, то, как он играл с моим телом, то, что он сказал мне… все они кажутся такими реальными. Драка с парнями, с которыми мы с Калли встречались, — последнее, что я помню, прежде чем ко мне возвращается звуковой сигнал.

На этот раз все яснее, моя голова сотрудничает с моим телом, когда я прихожу в себя.

В этот момент я открываю веки — одна из самых сложных вещей, которые я когда-либо делал.

Я жалею, что вообще беспокоюсь, когда яркий электрический свет обжигает мою сетчатку и заставляет мою голову стучать.

На секунду все, что я вижу — это белый свет. Я даже не слышу слов, которые мне говорят, или скрежет ножек стула по полу, когда кто-то подбегает ко мне.

— Стелла. Стелла, детка. Все в порядке.

Я моргаю пару раз, и мое окружение начинает проясняться — или, точнее, лицо прямо передо мной.

У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю в его темные, измученные глаза.

Широкая улыбка играет на его губах, когда он смотрит на меня сверху вниз, его рука держит мою.

— Так приятно смотреть в твои глаза.

Я продолжаю просто смотреть на него, когда знакомый шар ярости взрывается у меня в животе, отравляя мою кровь ненавистью и необходимостью сражаться.

— Убирайся. — Слова слетают с моих губ прежде, чем я даже осознаю, что они пришли мне в голову.

Я также не знаю, почему я так думаю, но что-то подсказывает мне, что есть очень веская причина.

— Ч-что?

— Убирайся. Вон отсюда.

Мое сердце начинает биться быстрее, раздражающий звуковой сигнал снова становится громче, а грудь начинает вздыматься.

— Все в порядке, Чертовка. С тобой все в порядке. Ты в больнице.

— Просто убирайся к черту, — кричу я, слова разрывают мое пересохшее горло на куски, а слезы жгут глаза.

Я никогда не чувствовала себя более безнадежной или бесполезной за всю свою жизнь.

Я изо всех сил пытаюсь двигаться, но мое тело, кажется, весит миллион тонн.

Взгляд Себа покидает мой в пользу того, кем был другой человек.

— Я — я не…

— Убирайся. Вон. Убирайся. УБИРАЙСЯ, — пытаюсь я снова, задаваясь вопросом, действительно ли я говорю на другом гребаном языке.

Внезапно дверь распахивается, и в комнату врывается встревоженная медсестра.

— Стелла, ты проснулась, — тихо говорит она, нажимая пару кнопок на машине рядом со мной. — Тебе нужно успокоиться, милая.

— Нет. Мне нужно, чтобы они ушли.

— Ты слышал ее. Иди, — говорит она, немедленно поддерживая меня.

— Нет, я не оставлю ее здесь одну, — заявляет Себ.

— Она моя пациентка, и ты будешь делать, как я говорю, или я прикажу охране убрать тебя.

Себ выпячивает грудь, готовый спорить.

— Ты вообще знаешь, кто мы?

— Этого достаточно. Пошли.

Кто-то выходит из-за спины Себа, и когда я неохотно оглядываюсь, я вижу Тео, который держит его за плечо, готовый физически вытащить его из комнаты, если понадобится.

— Нет, ей нужно…

— Боже, Себ. Ей нужно немного гребаного пространства. Давай же.

Бросив на меня еще один смущенный и обеспокоенный взгляд, Себ позволяет Тео вытащить его из комнаты.

В ту секунду, когда за ними закрывается дверь, я срываюсь.

— О, милая, все в порядке, — успокаивает медсестра, когда я всхлипываю.

Она стоит рядом со мной и держит меня за руку, когда я совершенно теряю самообладание. Единственная хорошая вещь в этом заключается в том, что она выключила эту чертову машину, и она больше не раздражающе пищит в такт моему сердцебиению.

— Вот, — говорит она, когда мои рыдания наконец утихают, и когда я оглядываюсь, она протягивает мне чашку с соломинкой.

— Спасибо, — шепчу я.

Тишина, которая следует, как она начинает проверять мои показатели, то, что она, вероятно, должна была сделать раньше, оглушает.

— Ч-что случилось? — Я наконец спрашиваю. — Почему я здесь?

Ее мягкие, сочувствующие глаза находят мои.

Последнее, что я помню, это как убегала от Себа, Тео и Алекса, когда они выбивали дерьмо из Анта и Энцо. Что после этого пошло так не так, что я лежу здесь?

— Ты ничего не помнишь?

Я качаю головой, проглатывая саркастическое замечание, которое хочет сорваться с моих губ. Похоже, что даже в моем состоянии, каким бы оно ни было, я не утратила своего нахальства.

— Тебя ударили ножом, Стелла.

Весь воздух вылетает из моих легких, пока я перевариваю ее слова.

— С-зарезали?

Я отвожу от нее взгляд, чтобы оценить состояние своего тела.

— Ч-где?

— Твой живот. Тебе очень, очень повезло. Ты не получила никаких серьезных внутренних повреждений, но потеряла много крови.

Поднимая руку, я беру канюлю в тыльной стороны, тяжесть ситуации внезапно давит на меня.

— С тобой все будет хорошо, Стелла.

Я киваю, но это все, что я могу сделать, чтобы собраться с силами.