Злая принцесса

— Привет. Тебе следовало разбудить меня, — говорю я, чувствуя себя виноватой.

— Не единого шанса.

Наклонив голову, он пытается поймать мои губы.

— Утреннее дыхание, — бормочу я, стараясь не разжимать губы.

— Ты милая. — Его пальцы находят мой подбородок, и он удерживает меня на месте, когда берет то, что хочет. — Вот этого я и ждал. — Он опускает еще один поцелуй на кончик моего носа и обнимает меня крепче. — Ты хорошо спала?

— Да, вообще-то. Я так и сделала, — признаюсь я, утыкаясь носом в его грудь.

Я не должна чувствовать себя в такой безопасности, в таком контенте. Но я делаю. И я знаю, что это все из-за него.

— Который час?

— Почти одиннадцать.

— Черт. Мы должны быть в школе.

— К черту это, мы пойдем завтра.

— Ты плохо на меня влияешь, Себастьян.

— Я? Ты встречала себя, Чертовка?

— Пфф. — Я отмахиваюсь от него.

— Хочешь кофе? — спросила я.

— Почти так же сильно, как я хочу тебя.

— Видишь, ты гребаный дьявол, детка. — Он еще раз касается своими губами моих, прежде чем прорычать: — Не двигайся, черт возьми. Я хочу, чтобы ты была в моей постели, когда я вернусь.

— Я посмотрю, что я могу сделать, — говорю я ему, крадя еще один поцелуй, прежде чем он соскользнет с кровати.

Он потягивается в ту же секунду, как встает на ноги, позволяя мне утонуть в видении его почти обнаженного тела.

— Хм… ты уверен, что хотел только утренний поцелуй? — Бормочу я, мои глаза прикованы к его утреннему дереву.

Он изучает меня, наклоняясь и перестраиваясь, следя за тем, чтобы в процессе не ослепить меня.

— Весь день дом в нашем распоряжении. У нас еще полно времени. Я должен тебе сказать несколько слов перед оргазмом.

Я действительно хочу поспорить, потому что последнее звучит гораздо веселее, но он прав.

В ту секунду, когда он выскальзывает из комнаты, его эрекция все еще более чем очевидна, я вскакиваю с кровати и спешу в ванную в надежде освежиться до его возвращения.

Прошлой ночью я не была уверена, стоит мне это делать или нет, но я распаковала кое-что из своих вещей первой необходимости.

Я писаю и чищу зубы, но я все еще расчесываю волосы, когда его глубокий голос наполняет воздух вокруг меня.

— Чертовка? — он гремит. — Что я тебе говорил?

Я проскальзываю за дверь с застенчивой улыбкой на губах. В ту секунду, когда он видит меня, любое напряжение, вызванное моим исчезновением, исчезает.

— Черт, я, возможно, никогда больше не позволю тебе носить твою собственную одежду.

Подойдя к нему, я беру кружки из его рук и ставлю их на тумбочку, прежде чем провести руками по его груди и сцепить пальцы у него за шеей.

— Я никуда не собираюсь уходить. Я не убегу. Больше нет.

Он кивает, но я все еще вижу неуверенность в его глазах.

— Я тоже этого хочу, Себ. Я хочу посмотреть, к чему это может привести.

Он наклоняется вперед, проводя губами по моей челюсти.

— Я не заслуживаю тебя.

— Нет, — радостно соглашаюсь я. — Я слишком хороша для тебя, но я счастлива пожить в трущобах. По крайней мере, на данный момент.

— Это трущобы? Детка, — говорит он, отстраняясь, его обжигающая рука собственнически сжимает мое горло. — С семьей Чирилло нельзя жить в трущобах. — Что-то мелькает в его глазах, когда он произносит эти слова, напоминая мне, что нам еще предстоит обсудить много серьезных вещей, прежде чем мы действительно сможем приступить к чему бы то ни было.

— Возвращайся в постель.

Я выполняю приказ и возвращаюсь в тепло, которое мы оставили позади.

Он быстро следует за мной, притягивая меня прямо к себе, как будто не может смириться с тем, что не прикасается ко мне все время.

Глядя ему в глаза, я прикусываю нижнюю губу, задаваясь вопросом, не сошли ли мы оба с ума, черт возьми, находясь здесь, занимаясь этим, после всего, что произошло за последние несколько недель.

— Тео переехал сюда, когда мы окончили школу на лето, но я все равно практически жил в его доме. Пребывание здесь просто дало нам больше уединения.

Я киваю ему, не желая прерывать, видя, что он решил, что его признания происходят прямо сейчас.

— Мой дом, это… — Он делает долгий, болезненный вдох, и моя рука на его талии сжимается в знак поддержки.

— Я почти уверена, что ничто другое, что ты можешь сказать или сделать, не отпугнет меня сейчас, Себ.

— Да, ты так говоришь, но ты не знаешь, насколько дерьмовая у меня жизнь.

— Испытай меня.

— Моя мама пьяница и наркоманка.

Я втягиваю воздух. Я понятия не имею, чего я ожидала от него услышать, но это было не то.

— После смерти моего отца она начала погружаться в это. София и Зои в значительной степени воспитали нас с Деми. Она была в беспорядке с самого раннего возраста, насколько я помню, хотя в основном могла функционировать. Потом, когда Деми умерла… Что ж, с таким же успехом мама могла бы пойти с ней.

— Ее случайное употребление наркотиков в дополнение к алкоголю увеличилось, и она постепенно переходила ко все более трудным вариантам, поскольку каждый из них перестал работать, перестал размывать ее реальность.

— Черт, Себ.