Злаки Зодиака, или Ижица-файлы

Ее коллеги благоразумно не проявили интереса. Сеющиеся крошки заинтересовали приблудного голубя. Он засеменил вокруг. Сестра Рая от доброты душевной отломила половину обеда и стала по кусочку бросать птице. Если б она присмотрелась, то увидела, что к лапе голубя на нитке привязан и волочится какой-то черный, похожий на пуговицу предмет. Но сестра Рая не присмотрелась, она думала, как помочь опальному начальнику. Пусть все мужики тупицы, алкоголики и маньяки, Максима Храпунова ей было жалко.

Некоторое подобие идеи появилось у сестры Алины:

– Девчонки, просто мы должны найти его раньше остальных. И все рассказать!

– И предложить свою помощь! – обрадовалась Лариса, – Ведь он мне разрешал долбить брачные агентства по Интернету.

– А меня застукал на дежурстве с Тургеневым. И ничего, – призналась Рая.

Лариса и Алина навострили ушки, но сразу же вспомнили, кто такой Тургенев.

– А я вечно опаздываю. А он прощал, – вздохнула Алина. Она и не заметила, как уплела бутерброд. – Хотя загрузка у меня сейчас выше Нотердам де Пари, уже два дела глухарями повисли, и если я не выслежу одну сбрендившую колдунью… Представляете, девчонки, у нее раздвоение личности, и превращается она не в одну черную кошку, а в двух, а потом эти кошки… – Сестра Алина смахнула голубю крошки с плаща. Запустила ладошку в сумочку за платком и вдруг обнаружила там сигарету.

А ведь не курила! Уже неделю (в постели – не считается) и не собиралась. Повертев недоуменно находку в пальцах, сестра метко зашвырнула ее в урну. И сигарета, ударившись, казалось бы, ватным фильтром, о жестяную стенку чуть слышно брякнула, как сталь о сталь. Алина этого не заметила, она думала, как помочь опальному начальнику.

– У меня, подруги, тоже дел под завязку, – вздохнула Рая, – Один хиллер-душегуб чего стоит. Подходит обычно этот тип бочком к ничего не подозревающей жертве где-нибудь ночью на остановочке, льнет вкрадчиво, приобнимает за бочок, все время воркует «Манна-мана», и спокойненько так наматывает чужие кишки на локоть. Жертва в трансе, а Манна-мана смотрит ей в глаза с видом мелкого жулика, они как бы о чем-то торгуются. Потом Манна-мана себе уходит, жертва падает бездыханной, живот цел.

– Может быть, он скрывается у кого-нибудь из приятелей, – предположила Алина, имея ввиду, конечно же, Максимыча, а не Райкиного потрошителя.

– У приятельниц, – со знанием дела хмыкнула Лариса. Хотя в этом смысле ей не было до начальника никакого дела. Не ее – умопомрачительной красавицы – герой. Ведь у сестры Ларисы даже пальцы ног были прекрасны, как шея Нифертити.

Алина решила пропустить подначку мимо ушей:

– Ну, вот у него друг в магазине шубами торгует.

– В «Совмехкастории» или в «Лене»? – оживилась Лариса. «Ух, ты!» – подумала она.

– В каких-то «Дубленках на...». Их сейчас просто тьма расплодилась.

Взор Ларисы потускнел:

– Вряд ли он к честному мирянину отправится... – Лариса встала, грациозно потянулась, – Пора, подруги, на дыбу. Обед кончился.

– А вот еще у него был такой Дима, – вспомнила тоже покидающая лавку Рая, – Кастаньеду наизусть цитировал.

– А... – презрительно фыркнула гордо несущая прическу в офис Лариса, – Вечно в грязной джинсе, с немытыми патлами. В метро на переходе с «Владимирской» эзотерические книги продает...

– Зато умный! – заступилась сестра Рая, явно сегодня у нее был день, когда она жалела мужчин, вместо того, чтобы ненавидеть, и зло кольнула взглядом спину надменной сестры. Но так как они сейчас были заодно, Рая решила не обижаться, и даже заботливо сняла, пардон, с задницы сестры Ларисы прилипший мохнатый и колючий репей.

Репей упал под ноги и без умысла оказался растоптан. Со звуком, не более громким, чем крик убитого таракана. Но где-то на другом краю города снявши крест, сидящий в нежилой затемненной каморке перед гадальным зеркалом со свечкой Эдик Перов заорал, что есть мочи, потому что ослеп на гарантированную минуту. Потому что картинка с тремя беседующими сестрами в зеркале мигнула и пропала, а вместо этого поверхность зеркала вдруг полыхнула тысячей кислотно-ядовитых фотовспышек.

* * *

Максим переночевал очень весело – птицелюбы в простуженном Питере вымерли, как вид, но две-три фанатские голубятни на четыре с половиной миллиона жителей сохранились. Чем не явка? Тем более, традиционно эти фанерные пенальчики размещаются во дворах выше соседних пристроек и дарят идеальный обзор. А если вспомнить, что по Библии голубь принес в клюве оливковую ветвь алкоголику Ною, объявляя о финише Всемирного Потопа, то, значит, всякая черная душа будет обходить обиталища библейских птиц стороной.

Вытряхнув из шевелюры два ароматных птичьих пера, высморкавшись на асфальт и манкировав завтрак, Максим двинул решать насущные проблемы. Часы на башне ратуши у Гостиного Двора объясняли, что разумное утро только началось, зубы Храпунов почистил купленным в киоске «Орбитом». Отдельная обида, навстречу по поднимающемуся эскалатору не встретилось ни одной смазливой девчонки, «Наверное, я слишком рано сегодня выполз из берлоги» – сделал оригинальный вывод Максим.