Злата

Ты бредишь от высокой температуры, и я стараюсь не допускать её. Но иногда случается. А я всю жизнь сравниваю себя с ней.

Я не понимаю, выиграла я тогда или проиграла. Сделала ли я тебя счастливым своей настойчивостью. Я не знаю. И может быть, так и не узнаю никогда. Как и не знаю, жива ли она, та, чьё имя ты всегда помнишь.

Она была Королевой. Очередной королевой в твоей жизни. Или той единственной, но недосягаемой.

Что связывало вас? Любила ли она тебя, так как я?

И самый главный вопрос: была ли я права, что слушала лишь своё сердце?

Любовь эгоистична. Её так хочется для себя.

Счастлив ли ты со мной, мой друг?

Как часто я задаю себе эти вопросы…

Каждую ночь без сна.

========== Часть 4 ==========

Сын принёс продукты. Сложил всё в холодильник. Напоила его чаем, накормила оладушками с вишнёвым вареньем.

Но ему на работу.

Ушёл, и мы с тобой снова одни.

Тебе опять нездоровится — давление. Дала таблеток, подожду, если не снизится — вызову «скорую».

Сегодня подумала, что старость даётся в наказание. Спешить некуда, время течёт медленно, впереди ничего, кроме смерти.

Детям некогда, вон, Витюша — похватал горячие оладушки, чаем чуть не подавился. Совещание у него, боялся опоздать. А у нас с тобой что?

Ни-че-го!

Сериалы, книги и воспоминания.

Воспоминания, рядом с которыми все сериалы такие блёклые. Ведь жизнь — самый талантливый режиссёр и постановщик.

И вот: оно, наше прошлое, всё крутится и крутится в голове.

Раньше и мы спешили, торопились, летели. Всё надо было успеть: и заработать, и отдохнуть, и детям внимание, и не заметили, как выросли они и внуки пошли.

Правнуков увидеть хочется — продолжение наше.

Дожить бы.

Иногда складывается впечатление, что время как бы обтекает нас стороной. То есть оно вокруг есть, а внутри нашей квартиры его нет. Мы просто существуем. Мы с тобой одни вне всего окружающего мира.

С одной стороны, всё хорошо, потому что мы вместе, а с другой… Да, с другой остались ты и я. И память, наша память, общая на двоих. Ты не поверишь, но и следующую жизнь я хочу прожить с тобой, я хочу с тобой прожить все жизни, всю ту вечность, на которую рассчитаны наши души.

«Вечность». Странное понятие. Ёмкое и неопределённое. Что оно значит? В древнем учении «Вечность» — духовное свойство, основанное на любви к ближнему и бескорыстной отдаче. А в принципе, для каждого это что-то своё. Для меня — это ты.

Понимаешь — ты! Я не умею жить без тебя. И мы продолжили нашу вечность в сыне, в дочке.

Скучаю по ней! А ты-то как скучаешь. Я знаю, я вижу, я чувствую тебя, Богдан. Чувствую тебя, потому что мы едины.

Хоть бы ты только не болел.

Я так устала, от всех твоих недомоганий, что своих не замечаю. Но иногда с постели подниматься не хочется. А иногда за день натопчешься, и так всё болит…

Но расслабляться нельзя. Никак нельзя расслабляться.

В молодости я казалась себе сильной. Горы свернуть могла, да и сворачивала. А то как?

Я же правой себя считала.

***

— Который час, Злата? — раздаётся из спальни твой голос, и я бегу, как могу, так и бегу к тебе.

***

Твоё последнее письмо я получила на выпускной. Как раз после встречи рассвета с одноклассниками домой шла, а в почтовом ящике конверт меня дожидается.

В том письме ты просто строил планы. На институт, вечерний, и на жизнь. Тебе надо было работать и помогать семье. Ты остался только с матерью. Она болела. Обещал написать, рассказать, как устроился, но не случилось — не написал.

Я ждала сначала, а потом закрутилось всё, завертелось. Собственное поступление. Потом занятия, новые лица, и, как тогда виделось — новая жизнь.

В твой город я попала на практику, после пятого курса.

Помнила ли о тебе? — Всегда.

Ждала ли вестей? — Совру, если отрицать буду.

Я в город тот поехала только в надежде на случайную встречу.

Жила у тётки. Мама без присмотра и контроля не отпустила. Мы же у родителей всегда дети, вне зависимости от возраста.

Вот от тётки я ту историю и услышала.

Она рассказывала и осуждала, все осуждали, и я на тот момент тоже осудила.

***

Была у них в политехе заведующая кафедрой философии. Говорили, что нормальная, властная, умная, красивая очень, но одинокая. Вроде бы и замужем была, но что-то там случилось. Одинокая, в общем. Доктор наук в тридцать семь лет. Детей не было. Только работа. И вот завела она себе мальчика. Плевалась тётка моя. Говорила, что нельзя так, что грех это. Что жизнь и свою испортит, и пацану дорогу закроет. А я понять пыталась. Поначалу пыталась.

Одиночество — оно ж не спрашивает, есть докторская степень или нет. И сердцу возраст не помеха. Вот я и оправдывала и вникала, пока не узнала главного, что избранник её — ты, мой Богдан. А как узнала — осудила.

Что мной руководило? Ревность? Обида? Злость? Я не знаю.

Но я осудила. Только её. Тебя — нет. Просто не могла, ты в моих глазах был жертвой, тем, кого надо спасти, даже ценой собственной жизни.

Я была очень молодой тогда, не имела опыта отношений. И собой не дурнушка, а всё не те мне встречались. Мне-то один люб.