Злата. Медвежья сказка (СИ)

— Только не обратно в обморок! — торопливо попросила я. — Ну хватит уже. Что, говорящих медведей никогда не видел?

— Золотинка? — Мужчина растерянно потер лицо руками и осел на пол. Но не без сознания, слава богу, а просто обессиленно прислонился к глинистой стене и на секунду закрыл глаза. — Это… это правда ты?..

Вот ведь вопрос. Теоретически я вовсе не его жена. А практически… из тех картинок-сновидений я почерпнула не только чужие воспоминания, но еще кое-что вроде смутных ощущений. Такую память своеобразную, но не мысленную и даже не телесную, а, скорее, эмоциональную.

Именно благодаря этой памяти чувств я воспринимала Кристину как своего ребенка. Ну и запах еще, он был таким родным, что сомнений не оставалось. То есть в этой части я действительно ребенкина мама и, получается, Айвенова жена.

А вот в отношении него все было сложнее. Вроде бы та самая память чувств тоже где-то маячила на краю сознания, но так уж вышло, что образ тупоголового Гринча напрочь ее забил в те самые первые мгновения нашей встречи. И теперь именно мое отношение к бывшему однокласснику играло первую скрипку в моей душе.

То есть я воспринимала мужа как непроходимого придурка, всю школу не дававшего мне спокойно жить, трепавшего мне нервы в колледже, потом в университете и, наконец, даже в аспирантуре. Ну и как вишенка на торте — я его прямо сильно не любила за идиотский трюк с мотоциклом. Слишком дорого мне он обошелся…

Понятно, Гринч вовсе не хотел меня убивать, понятно, что это был несчастный случай. И Айвен, сидящий передо мной на глинистом полу, — вообще не Гринч. Но хоть тресни, а отношение к нему в голове уже сложилось. И чтобы переломить его, мне надо делать усилие над собой.

Так что же мне ответить на его вопрос? Вон он как замер, не дышит почти, глаза горят лихорадочным огнем то ли надежды, то ли отчаяния, то ли безумия. Что мне ему сказать? Что его жена неизвестно где и, скорее всего, действительно умерла, а я только непонятная пришелица из другого мира и другого времени, странным образом оказавшаяся в теле медведицы?

Да у него окончательно крыша поедет. Я сама стараюсь сильно на эту тему не задумываться, чтобы не сойти с ума. А у мужика и без того голова продырявлена.

Значит…

Глава 10

— Можно сказать и так. — Я протиснулась в пещеру и ворчливо перевела тему: — Подвинься, сделаю подстилку для ребенка. А потом тебя осмотрю, надо проверить, как раны заживают. Хотя прыгаешь ты шустро, значит, все более-менее в порядке.

— Золотин…ка… — Кажется, ему опять плохо. Дохлый какой-то мужик, а еще золотодобытчик. Ну ладно, ладно. Это я вредничаю и придираюсь. А кто бы на моем месте вел себя как пушистый зайчик?

— Давай сначала сделаем так, чтобы у нас ребенок не умер от переохлаждения, а потом будем между собой разбираться, — предложила я компромисс.

Мой муженек тем временем немного пришел в себя и начал коситься на меня с подозрением. Но не с тем подозрением, с которым смотрят на дикого зверя — что ему в башку стрельнет, непонятно, но вдруг кинется. А с другим таким. Более человеческим. И я даже поняла, что его насторожило. Золотинка-Голди, сирота-полукровка из индейского поселения, была способной девочкой и старательно учила не только английский, который здесь называли бриттским, но и славский-русский. Вот только говорила она на нем все еще не так уверенно и с акцентом. А я на эмоциях шпарила с подвывертом, да еще и с такими интонациями, с какими Голди, наверное, никогда с мужем не разговаривала.

— Если ты не заметил, рот я для разговора не открываю. И слова произношу не языком. Я медведь, вообще-то. Поэтому обращаюсь напрямую к твоему разуму и душе, — постараюсь сразу развеять его подозрения, хотя сама ни фига не понимаю. Но тут главное — напустить туману и вещать уверенно. — У души акцента не бывает, потому ты так хорошо понимаешь, что я говорю.

— Золотинка… но как?! Что произошло?! — Кажется, «объелсягруш» немного расслабился. Не то чтобы поверил до конца, но признал, что все так странно, что даже подозревать сейчас не время.

— Не помню, — быстренько отмазалась я. И даже почти не соврала. Этих воспоминаний Голди мне не успела показать, но были у меня смутные надежды на следующий сеанс сновидений. Поэтому я постаралась успокоить и себя, и Айвена: — Но постепенно память восстанавливается. Вот твою маму я уже вспомнила, и как они с отцом приезжали… может, и другие кусочки картинки вернутся со временем.

Айвен кивнул, но скорее не мне, а своим мыслям.

— Так, все вопросы потом! — Ух, прямо Златка-командир, а не медведица. Но так надо, потому что Айвен может сомневаться, и подозревать, и сходить с ума до бесконечности, а у меня тут ребенок замерзает. — Раз ты в сознании, значит, сумеешь подстилку из лапника соорудить и залезть туда с Крис. Обними ее, и пусть сидит у тебя на коленях, я вас ветками сверху закидаю. Будет теплее и меньше запаха, на который может прийти хищник. А мне нужно на реку за твоей рубашкой, потом найти что-то из еды, потом… потом видно будет.