Злата. Медвежья сказка (СИ)

Я не успела отреагировать, потому что с другой стороны ко мне притиснулась теплая и на удивление сухая медвежонка, заскулила в ухо и зарылась мордой мне в шерсть. Я пересилила собственную обморочную слабость и попыталась обнять ребенка лапой, а Айвен все держал нас обеих и вылизывал, вылизывал мне нос… Если бы мы сейчас были людьми, это был бы просто неприлично глубокий поцелуй. Я мысленно улыбнулась и стала уплывать в беспамятство.

Глава 44

В какой-то момент мне показалось, что рядом звучат еще чьи-то мужские голоса, даже знакомые. И они зовут

меня по имени.

«Голди, Голди! Держись, девочка!»

За что держаться-то? Не поняла. Странно, что черный медвежий нос Айвена вдруг заслонило чем-то большим, гладким и ярко-красным. Таким же, как… дно водного мотоцикла?! Так погодите… так что, мне все это привиделось?! Медведи, остров, прошлый век, чужой мир, чужой муж…

Но… но…

— Мама, мама! Открой глазки, мама!

Плачущий Кристинкин голос сначала доносился еле слышно, откуда-то очень издалека.

— Золотинка… Злата. Не надо, не уходи. Ты нам нужна. Ты… ты мне нужна. Не смей, слышишь?! Вернись! И снова что-то горячее на лице, то есть на морде. Это Айвен?

Я совсем запуталась. Куда мне — домой или сюда, на неприветливый осенний берег северного моря? Где я нужнее? Нет, неправильно. Куда мне нужнее?!

— Голди!

— Злата…

— Голди! Вызывайте спасателей, парамедиков!

— Злата. Златка… ну же! Вернись. Пожалуйста… А-а-а-а, гори все синим пламенем!

Я огромным усилием заставила себя открыть глаза в серое пасмурное небо далекой осени и всем существом вцепилась, впилась в ощущение этого чужого, но уже ставшего немножко своим мира. В его запах, в его холод, в соленую воду на языке, в отяжелевшее от усталости звериное тело.

— Ай… вен. Крис, не реви. Все нормально.

— Мама!

— Все в порядке, мелкая, не пищи. — Говорить было почти так же трудно, как если бы пришлось ворочать огромные серые валуны, разбросанные по узкой береговой полосе под откосом. Но я справилась. — Айвен, я… у меня все нормально. Если у тебя остались силы — проверь, как там груз, и покорми ребенка. Пожалуйста.

— Ф-ф-ф-ф… — Черный медвежий нос приблизился вплотную. — Действительно пришла в себя, раз вспомнила о вещах и начала командовать. Двигаться можешь? Хоть чуть-чуть? Надо отползти подальше от воды, скоро начнется прилив.

— Попробуем… — бормотнула я, пытаясь найти где-то внутри себя второе дыхание. Хотя какое, к лосям лысым, второе, его я открывала еще на середине пролива. Это будет уже примерно тринадцатое. Лишь бы его найти.

— Еще раз поцелуешь — и точно смогу, — не знаю, какой черт меня толкнул это сказать, я ляпнула прежде, чем успела как следует обдумать эту фразу. Но слово уже вылетело легкомысленной птичкой, все, не поймаешь. Так что теперь только вперед: — По-настоящему!

— Что по-настоящему, ползти сумеешь? — хмыкнул мужчина, то есть медведь. То есть все же мужчина! Внутри медведя. — Ладно, не дуйся. Шантажистка.

Он снова подгреб меня лапами, таким человеческим, а вовсе не звериным жестом, потискал немного и лизнул. Мур-р-р… Жаль, мы не в котов перекидываемся. А еще жальче, что вообще сейчас перекинутые. Хочу по-человечески целоваться! И мне все равно, что место и время вообще не подходят для поцелуев.

Отскрести себя от мокрых камней и доволочь до сухого места под нависающей над пляжем скалой оказалось одной из самых непростых задач в моей жизни. Но я справилась. Ко мне под бочок тут же закатилась Кристинка, которую я попыталась, правда, отогнать, чтобы она не вытирала мою мокрую шерсть своею сухой. Вряд ли, конечно, медвежонок простудится, но лучше перестраховаться.

Бесполезно, дите тут же начало рыдать, и я сразу сдалась. Пусть мокнет, бог с ней, лишь бы истерики не приключилось.

Айвен между тем отдышался первый, втащил наш плотик на достаточно высокий камень, чтобы его не унесло прибывающей водой. Успел прошвырнуться по округе, не меняя медвежьего облика, ибо даже в мокрой шубке под безжалостным осенним ветром было теплее и здоровее, чем с человеческим голым торсом, нашел ручеек и набрал в котелок пресной воды, притащил кучу обкатанных и просоленных морем палок и даже бревнышек, сложил их шалашом с подветренной стороны скалы и полез в мешок за огнивом, которое мы прихватили с зимовья.

Тут уже пришлось признать, что без человеческих рук не обойтись. Так что мужчина заглянул к нам с Крис под нависшую скалу, обменяться со мной «специальными взглядами», и дальше хозяйствовал уже без медвежьей шубы. В одних штанах. Даже накидку из оставшейся парусины было не надеть, потому что как раз в нее было завернуто самое ценное на плоту.

Уй, мне смотреть на него было холодно! А этот ничего, знай себе бегал, без суеты налаживая первую ночевку на большой земле. Хм-м-м… хм. Интересная какая мысль меня посетила. Стало быть, вовсе не обязательно мою медвежью шкуру рвать на британский флаг, кладя себя на алтарь уюта и выживания? Вон, стоило упасть без сил, и мужчина как-то бодро взялся за дело, причем оказалось, что руки у него прямые и растут откуда надо.