Злата. Медвежья сказка

Она очень смешно потягивалась, растопырив толстые лапки во все четыре стороны и умильно зевая. Потом, еще даже не открывая глаз, повела носом и радостно хрюкнула, нацелившись на ближайшую к ее лежбищу кучку разделанных рыбин.

— Лопнет! — сдавленно охнул муж, глядя, как маленькая медведка ловко подгребает под себя сразу четыре тушки. — Золотинка! — воззвал он ко мне.

— Не, не лопнет. — Я задумчиво почесала нос. — Но сам видишь… того, что мы за день наловили, ей в лучшем случае на пару-тройку полноценных обедов и завтраков. Короче говоря, заготовкам быть. И отлынивать нельзя!

— Лучше бы она кашу так ела, — пробурчал Айвен, глядя, как рыбьи тушки одна за другой исчезают в упитанном детеныше. — Ладно… что там дальше с этой дрянью надо делать? — Он с невыразимым отвращением на перепачканном лице попытался отряхнуть чешую, прилипшую по всему его организму почти равномерным слоем. — Пока кое-кто не сожрал все припасы!

— Коптилку завтра будем копать, — после короткого раздумья решила я. — Сегодня поздно уже. Еще хорошо, что у супостатов в зимовье мешочек соли нашелся. Но ее мало. Надо будет добывать морскую. Научу! — добавила торопливо, глядя, как расширяются мужнины глаза. — И помогу, там лапами можно обойтись. А пока давай, как я показывала, собирай рыбин на кукан, и пошли к избе, там развесим под крышей, чтобы ни один голодный енот не подобрался.

— И голодный медведь тоже, — вздохнул Айвен, покосившись на радостно прыгающую по гальке зверодочь. Ребенок наелся, преисполнился оптимизма и теперь на пару с этим оптимизмом резво ловил лунные блики на мелководье. — Из речки сама ее выгоняй. А я искупаюсь быстренько, пахну как дохлый лосось. Не дай бог, ночью дочь проголодается и перепутает отца с запасами провианта

— Это ты правильно решил, — я кивнула и коротко рявкнула по-медвежьи, изобразив голосом то, что в инстинктах было прописано как призыв-тревога для потомства, чтобы кончали по кустам дурью маяться, медведь пришел.

Ха! Как я и думала, вместе с пушистой черной шубой, украшенной белым барибальским слюнявчиком, зверодочь получила и все медвежонкины рефлексы. Так что после моего рявка она мгновенно встала столбиком по колено в воде, изобразив настороженного суслика, а потом со всех лап кинулась под защиту материнских зубов и когтей.

Я довольно хмыкнула, и тут у меня в памяти всплыл еще один маленький кусочек мозаики про прошлую жизнь Золотинки и ее семейства. «Мама красивая, папа работает. Папа приносит конфеты и балует, мама рассказывает сказки и ругает, если шалить. И может отобрать папины конфеты, если ее не слушаться». Короче, мамы мы слушаться привыкли, а с папой можно покапризничать. И лапками подрыгать.

Интересно, когда ребенок в следующий раз надумает превращаться в человека? И не вредно ли ей столько времени проводить в зверином облике? Я за собой пока не замечаю никаких психических изменений, но, во- первых, я взрослая, сформировавшаяся личность, а во-вторых, провела в теле медведицы всего ничего — чуть больше суток.

А мелкая, постоянно бегая на четырех лапках и лопая сырую рыбу, может привыкнуть к такому образу жизни, потом будет девочка-маугли. А я не теряю все же надежды когда-нибудь вернуться к людям. Природа — это хорошо, но цивилизация мне тоже нравится.

Значит, вернемся к месту ночевки и буду агитировать ребенка очеловечиваться. На сказку ее выманить, может? Дети любят сказки, это хорошая приманка. Расскажу ей про Машу и трех медведей!

Или не торопиться? За одну ночь деточка вряд ли окончательно одичает, зато не будет проблем, куда ее уложить и во что укутать, — мишке вон под тем кустом был готов и стол, и дом. Да, пожалуй, так правильнее будет.

Пока я предавалась педагогическим размышлениям, Айвен нанизал на гибкие ивовые прутья, свернутые в кольца, весь наш сегодняшний улов, хозяйственно пристроил вершу в развилку растущего у реки дерева и крепко ее там чем-то примотал. Понятно, ему с утра не улыбалось плести новую снасть. Вот так соображалка и практичность просыпается в людях, вынужденных выживать вопреки всем милостям природы. Глядишь, так муж окончательно приучится вести хозяйство.

Подгоняя перед собой круглопопую непоседу, весело скакавшую по дорожке после сытного ужина и сладкого сна, мы неторопливо двинулись к хижине. Я шла последней и с интересом наблюдала за своим названым мужем. Собственно, знакомы с ним всего один день, а я уже совсем перестала ассоциировать этого мужчину с безмозглым Гринчем из своего будущего прошлого.

Во-первых, Айвен был старше. Во всяком случае, выглядел старше. Это был взрослый мужик, а не юный беззаботный мажор. Во-вторых, пощупав и разглядев его поближе, я не только незнакомую медвежью татуировку обнаружила, но и заметно более широкие плечи, крепкие запястья и хорошо прокачанный мышечный корсет в целом.