Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2 (СИ)

— Ёбушки-воробушки! — схватилась за голову Стёша и от переживаний начала приплясывать на месте, завороженно наблюдая за совершеннейшим безумием, творившимся на детской площадке, и судя по всему, она так и не поняла, что же именно сейчас произошло.

И не только она. Все присутствующие здесь взрослые (за исключением мамы ребенка и его тетки), застыв на месте и не предпринимая ровным счетом никаких попыток помочь пострадавшему мальчику, наблюдали за происходящим.

Почти все…

— Бежим! — завопил я, и схватив подругу за руку, побежал прочь.

И ведь нам здорово повезло! Повезло, во-первых, потому что Стёша размышлять не стала, а вслед за мной, сразу «включила передачу». А во-вторых, на наше счастье, у помчавшегося на нас стриженого «под ноль» мужика (то ли отца ребенка, то ли его дяди, то ли это был вообще некий «левый» прохожий, решивший, будто это мы залили ребенка перцовкой, и от этого пришедший в состояние крайнего бешенства) было просто невероятно огромное пузо (это был даже не «девятый месяц», а «тринадцатый» или даже «четырнадцатый»), мешавшее ему бежать сколько-нибудь быстро и стремительно, иначе бы для нас совершенно точно случился бы абзац, ибо мужик этот был в таком неконтролируемом гневе, что я не был бы слишком удивлен, забей он кого-то из нас до смерти, если бы поймал… А ведь ему это практически удалось! Поймать, я имею в виду. Меня. Я почувствовал, как его крепкие пальцы, скользнули по моему плечу, однако Стёша уже включила «последнюю передачу», и я, крепко держа подругу за руку, почти что полетел вслед за ней, словно воздушный шарик, несколько раз едва не навернувшись, и тем самым счастливо избежал излишне близкого знакомства с разъяренным до самой последней крайности мужиком (который, что характерно, вместо того, чтобы хоть чем-нибудь помочь ребенку и жене, решил для начала расправиться с их предполагаемыми обидчицами).

— Все…Стеш…не…могу…больше…бежать… — через некоторое время (очень непродолжительное), я забрал у Стёши свою руку, и опершись одной рукой о колено, а другую (с зажатым в ней Стёшиным телефоном) прижал к боку, в котором безбожно кололо, судорожно хватал ртом воздух.

— Что это было? — слегка истерично спросила Стёша, которая от двадцатисекундного (или что-то около того) бега даже ни сколько не вспотела.

— «Птенца«…той…»птицы» траванули…из…перцового…баллончика. — шмыгнув носом ответил я, поглядев на мужика, который, остановившись теперь довольно далеко от нас, припал на одно колено, и, как и я, жадно хватал ртом воздух, лишь злобно глядя в нашу сторону.

— Боже… Кто его траванул-то? Ты, Злат? — спросила Стёша, в свою очередь глядя на преследователя, который сделал шаг в нашу сторону, видимо не отказавшись еще от своей погони.

— Не, та толстая тетка. — ответил подруге я, распрямившись и утерев со лба пот, снова взял Стёшу за руку. — Хотела тебя травануть, но помешала я, и она случайно залила тем дерьмом в своего же племянника…пойдем-ка потихонечку, а то, чего доброго этот организм до нас-таки доберётся.

— Боже…ужас какой… — сказала подруга, и кивнув на злобный организм, спросила: — А это кто такой? Его папа?

— Это наш ответ «Терминатору», Стёш, реально действующий прототип, так сказать… — ответил я, наблюдая за тем, как в нашу сторону неспешно, шаг за шагом, двигался этот тип, все так же, не сводя с нас взора (это же надо было настолько озвереть…). — Пойдем!

— Что еще за Терминатор? — не поняла подруга (судя по всему, здесь этого фильма не сняли). — И что нам делать? Он же теперь не отстанет…

— Терминатор — это киборг-убийца, присланный из будущего, за тем, чтобы убить нас… — ответил я, поглядывая через плечо на «кибернетический организм».

— Я серьезно, Злат! — взвизгнула подруга, и, кажется, впервые за все то время, что мы знакомы, по-настоящему разозлилась на меня.

— Папе звони, Стёш! При любой непонятной фигне, лучше сразу звонить папе, так оно вернее будет… — ответил я и к моему удивлению, Стёша, не став спорить, забрала у меня свой телефон (который я лишь каким-то чудом не обронил во время всей этой катавасии) и набрав отца, начала быстро тараторить в трубку.

«— …мы сейчас между четырьмя башнями!» — сказала она, завершая разговор с отцом.

— Папа, сейчас придет, он внизу, около машины. Пойдем потихо… — начала подруга, но была перебита криком преследовавшего нас мужика.

— Задержите девок, пожалуйста! Они украли мой кошелек и телефон!

И в следующее мгновение я почувствовал, как мое плечо крепко схватила чья-то рука.

— Вот воровка и попалась… — насмешливо заявил парень, лет этак тридцати, в цветастой рубашке-гавайке навыпуск, выгуливавший какого-то там шнауцера (мелкий такой, не знаю, как конкретно эта порода называется). — Разве вас родители не учили, что брать без спроса чужое — плохо?

— Руку убрал! — глядя тому в глаза, потребовал я.

— Слышь, воровка…! — обозлился парень и еще крепче схватил мое плечо. — Если кто-то из вас двоих попробует ударить меня или, там, укусить — сразу выхватите по наглым воровским рожам! Обе! Я вам не олень какой-нибудь, и подобного к себе отношения терпеть не стану ни секунды!