Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2 (СИ)

— Вау! — воскликнула Стёша, жуя сухофрукт и глядя на архитектурный ансамбль лавры. — Красиво здесь!

— И правда, «вау!». — согласился я продолжив. — Вот только мне интересно, что бы насчёт всего этого великолепия сказал бы сам Сергий Радонежский? Насколько я знаю, человеком он был более чем скромным.

— Думаю, что ничего… — ответила бабушка, которую откровенно порадовал факт того, что я помню такие подробности. — Богато украшать храмы божии — византийская традиция, и в те времена, когда он жил, было то же самое, разумеется. А он, несмотря на весь свой аскетизм, был представителем русского духовенства.

Ну, а дальше всё проходило до скукоты обычно. Сначала, воспользовавшись тем, что попали в некое «окно», когда у источника было относительно немноголюдно (в основном всё те же китайцы, которые по своему обычаю, ища источник долголетия, умывали лица святой водой), мы набрали полные бутылки воды и отнесли их в авто (Стёша, не говоря ни слова, отобрала у меня и у бабули наши ёмкости и понесла их сама), а затем, когда в Успенском соборе мы стояли в очереди к мощам Сергия Радонежского, я, извинившись, отошёл от «своих», и достав из рюкзачка деньги, прикупил свечей (ну, как прикупил…свечи лежали в свободном доступе, а рядом стоял ящик для пожертвований, с указанием номинальной стоимости свеч, так что просто засунул в ящик несколько банкнот…там же была церковная лавка и свечи нужно было именно покупать).

— Чего делаешь? — шёпотом поинтересовалась тихонько подошедшая подруга, когда я ставил свечки «за здравие».

— Ставлю свечки «за здравие». — также шёпотом, ответил я, зажигая очередную свечу, и вспоминая Забаву (искренне надеюсь, любимая, что у тебя там всё хорошо).

— Для кого? — улыбнувшись, поинтересовалась подруга, заложив руки за спину.

— В том, числе и для тебя, Стёшкин…

— Девочки, будьте так добры, поставьте мои свечки, пожалуйста, а то руки сегодня чего-то особенно сильно трясутся. — это попросила подошедшая к нам низенькая, вся морщинистая старушка, лет восьмидесяти с чем-то, с ярко-красными веками глаз.

— Конечно, женщина. — ответил ей, и мы со Стёшой зажгли и поставили в подсвечник пять её свечей.

— Это радостно, что молодёжь не забывает Господа! Господь — помощник в любом деле, деточки! — поблагодарив нас, сказала пожилая женщина, после чего неторопливо побрела прочь.

И когда мы со Стёшкой, которая тоже прикупила свечей (сделав поначалу вид, что никакого ящика для пожертвований не видит, но затем, взглянув на меня…), помолились «за здравие» родных и близких, подошла наша очередь у мощей святого Сергия (мы все просто поклонились усопшему святому, не став целовать раку, как это делали, например, паломники).

— Недешёвое, всё-таки, это удовольствие, за родных и друзей в церкви помолиться… — пробурчала на ухо мне подруга, когда мы отошли от раки.

— Стёш… — шепнул в ответ я. — Мы же в церкви…один знакомый поп как-то сказал мне, что для того, чтобы Господь услышал нас здесь, свечки вовсе не обязательны. Они — лишь символ нашей веры, а также покупая их, мы совершаем добровольное пожертвование, донат, на храм, на лавру, на воскресную школу и так далее. Содержание храма — обязанность самих прихожан.

— Как думаешь, Златка, а бог действительно нас здесь услышит? — поинтересовалась подруга.

— Думаю, это лишь вопрос веры… — я пожал плечами. — Того, кто верит, пожалуй, что и слышит, а кто нет…для них вряд ли бог вообще существует. Как-то так.

— А-а-а… — задумчиво ответила та.

И на этом обычная программа посещения лавры была завершена, и начался её «гвоздь», так сказать, ибо…

— Нам сюда, всё уже скоро начнётся… — с какой-то хрипотцой в голосе сказала бабуля (не потрудившись поведать о том, что же именно вскоре должно начаться), указав взглядом в сторону Трапезного храма, после того как мы вышли из Троицкого собора, и выпили по стаканчику монастырского кваса, а затем, вздохнув, посмотрела на Стёшу и её маму (так, словно в чём-то колебалась), продолжила. — Идёмте!

У входа в Трапезный храм стоял молодой священник (или послушник, не знаю, не шибко разбираюсь) из братии, который перед нами «завернул» туристов, собиравшихся зайти внутрь.

А вот это уже что-то новое! Такого я здесь ещё не видел! Бывало, конечно, что отдельные храмы в лавре (в том числе и этот) оказывались запертыми, но такого, чтобы кто-то стоял перед дверьми и не пускал посетителей внутрь, я здесь ещё не видел…

— Кажется, сюда мы сегодня не попадём… — пробормотал я.

— Мы попадём! — убеждённо заявила моя старушка.

Тем временем, поднявшись по ступенькам, мы подошли к дверям храма и остановились возле послушника, с которым бабуля принялась о чём-то шептаться, после чего тот махнул рукой, мол, проходите.

— Ну, с Богом! — перекрестившись, сказала бабушка (и мне сильно не понравилось, то как она это сказала), и мы, собственно, вошли внутрь…

Несколькими минутами позже.

— Братья и сёстры во Христе, здравствуйте! — поздоровался с собравшимися в храме (народа внутри было не то чтобы много, но и немало) вышедший к пастве служитель церкви.