Злато-серебро

— Порочным? Да, наверное… Я об этом не думала. Скорее, очень противным. А палачей я с детства боюсь. Это глупо, понимаю, но дедушка рассказывал мне такие страшные сказки… Простите, я несу чушь, — принцесса залилась краской и опустила глаза.

— Нет-нет, вы очень милы, — не покривил душой Серп.

— Как же вам удалось так быстро изменить внешность? Принц не может быть чародеем.

— У меня есть для этого амулет.

— Но зачем? От кого вы прячетесь?

— Серпента уверила меня, что в своем обычном облике я вам не понравлюсь. И посоветовала, что и как изменить.

— Серпента! — голос принцессы зазвенел возмущением. — Никогда б не подумала, что она запомнит тот разговор. Мы как-то смотрели с балкона на упражнения солдат замкового гарнизона, — пояснила, потупившись. — Серпента стала восхищаться их статью и попутно поддразнивала меня. Я рассердилась и нарочно сказала, что утонченные менестрели куда привлекательней. Теперь буду гадать, поверила она мне тогда или все подстроила нарочно.

— Вы с ней не слишком ладите?

— Не слишком. Она какая-то скользкая. Не зря, наверное, ее так нарекли. А дед в ней души не чает. Иногда ворчит на нее, но я вижу, что это не всерьез. Простите, принц, — спохватилась Эрона. — Я опять болтаю о пустяках. Вы, кажется, хотели о чем-то поговорить.

— Да, ваше высочество, — кивнул чародей. — Я хотел спросить… — он вежливо и осторожно задал вопрос о плотском наваждении, сознавшись, что и сам испытывает нечто подобное. — Не поймите меня неправильно, ваше высочество, вы пробуждаете у меня самые теплые чувства, но столь неудержимые порывы кажутся мне неестественными.

— Мне тем более, — Эрона, к легкому удивлению Серпа, оставила смущение и заговорила деловым тоном. — Я уже сказала, что вы мне противны… были, — застенчиво улыбнулась. — Какая гадюка эта Серпента!

— Не случалось ли чего-то странного с предыдущими женихами? — чародей сделал вид, что не заметил невинного кокетства. — Или с вами в их присутствии?

— Больше всего мне сейчас хочется глупо хихикнуть и спросить, уж не ревнуете ли вы, принц, — улыбка из застенчивой превратилась в игривую.

— Наследная принцесса вне подозрений, — последовал галантный ответ. — Вспомните, пожалуйста, ваше высочество. Расскажите о любой странности, какой бы незначительной она вам ни казалась.

— Рассказала бы с радостью, но не о чем. Наше общение было недолгим и довольно скучным. Возможно, Оспри, первый жених, и сумел бы добиться моего расположения, узнай мы друг друга получше. Мне так жаль, что он стал калекой! Вы ведь не заядлый охотник, принц?

— Нет, упаси Госпожа Луна. Бессмысленное занятие! — хмыкнул Серп, вспоминая коростеля-подранка, которого однажды нашел в поле Кверкус. Сердобольный чародей принес птицу домой, а его ученик открыл в тот день свою способность исцелять животных. — Ваше высочество, мне пора. Я и так злоупотребил доверием наместника.

— Это пошло во благо, — улыбнулась Эрона. — Обещайте, что завтра я увижу вас без мерзких усиков, бородки и кудрей.

— Мне они тоже не по нраву, но как объяснить перемену господину Харьеру и другим?

— Зачем им что-то объяснять? — голос стал тихим и низким, покрывало поползло с плеч девушки, сама она подалась к чародею.

— Спокойной ночи, принцесса, — Серп поспешно встал и, не глядя на Эрону, вышел из комнаты.

***

Вернувшись к себе, чародей погрузился в раздумья. Соблазн был велик, что и говорить. Серп даже подосадовал на Иволгу: принес ее мрак к палачу! Если б не она, не было бы никаких сомнений, путь лежал бы перед ним прямой, как стрела, заманчивый, как взгляд ветреной красотки. Принцессе он пришелся по душе, а подлинная приязнь гораздо удобнее начарованного приворота. Эрона не уродина, он мог бы жить с ней в свое удовольствие. И птаху забрал бы из Мелги, оставил при себе. Вряд ли она откажется.

"Еще как откажусь!" — прозвенел в голове возмущенный голосок. — "Как ты можешь даже думать о таком, Серп? Соглашался б сразу на предложения Рубуса, чем они были хуже? Тогда тебе не пришлось бы притворяться, бегал бы от стражи, Кротов да Нетопырей, и все. А ты хочешь выбрать жизнь, когда врать придется до конца, всем и каждому. Что ты сделаешь с теми, кто хорошо знает тебя? Поручишь Маргриту убить, как он убьет Харьера? Родители твои, конечно, вряд ли окажутся когда-нибудь в столице, а вот с Кайтом встретиться придется непременно. Господин Приморского Предела — не последний человек в Пироле, и парень рано или поздно займет место своего отца. А Кверкус? А я? Ты думаешь, Маргрит позволит держать при себе любовницу, посвященную в твою тайну? Меня убить будет проще всего, я не ограждена ни высоким положением, ни способностью чаровать."

— Ох, госпожа моя Луна! — пробормотал вполголоса чародей, прижимаясь лбом к оконному стеклу, за которым была лишь чернота. Когда совесть вещала голосом Кверкуса, было проще, ибо спорить с наставником вошло в привычку. Иволге возражать не хотелось, да и что ей возразишь: она права. Всю жизнь лгать, таиться и трястись, что тебя разоблачат. И убивать всякого, кто заподозрит неладное.