Злато-серебро

Ну, ничего, как жить, он давно понял. Дело за малым: найти чародея, что наградил его ошейником, заставить снять, коли откажется — прикончить и тем самым уничтожить чары. Вряд ли кто-то ненавидит его столь сильно, чтобы вкладывать частицу своей жизни в волшбу, делая ее необратимой, не нажил он еще таких врагов. А дальше и богатство, и слава, и красивейшие женщины не заставят себя ждать. Он ведь уже почти добился всего этого, но потерял в одночасье из-за беспричинного ареста и ссылки.

Тем вечером Серп с Вермеем собрались, наконец, посидеть в кабаке. Трактир, который выбрал палач, оказалось не так уж плох. Посетителями были все больше спокойные немолодые стражники. Вермея знали и относились, как ни странно, с определенным уважением. Серп даже подумал, что служивая братия вряд ли плюет тому вслед.

Досужие мысли разлетелись без следа под распутным взглядом красивой разбитной девицы, сидящей на коленях у здоровенного вояки за соседним столом.

— Смотри-ка, Лилея, никак, на тебя глаз положила, — одобрительно подмигнул Вермей. — Раз так, допью кружку и пойду. Не стану мешать, дело молодое. Или у тебя есть кто? — на эту мысль навело равнодушное выражение лица Серпа, скользнувшего по красотке холодным взглядом.

— Нет, — чародей отрицательно качнул головой. — Но из-за нее тебе домой торопиться не стоит. На что такой красавице палач?

— Лилея жадна и до мужиков, и до денег. Предложишь побольше, чтобы хватило в храмах Светлого Солнца и Госпожи Радуги пожертвовать, душу очистить, и будет твоя. А мне и в самом деле пора, — опрокинул в рот остатки пива. — Внук сейчас в Дэре, родителей навещает. А жена моя скучает.

Серп попрощался с Вермеем (мелжскому палачу и правда никто не плюнул вслед) и вернулся к созерцанию хохочущей Лилеи. Девица продолжала время от времени бросать на него знойные взгляды. Чародей с раздражением осознал, что комкает ворот рубахи, пряча ошейник. Нажил себе привычку, чёрен мрак! И почему не встретилась ему такая жаркая красотка в Залесном? Ну да, жаркая, жадная до золота и блудливая. Один раз он бы ей, конечно, заплатил, даже если б пришлось городскую казну ограбить. А потом? Нет, учитывая его неистребимый ошейник, с птахой ему повезло необычайно. Прежде, еще до ссылки, мысли о пополнении силы всегда занозой сидели где-то в глубине сознания. Сейчас он об этом не беспокоится. Знает, что, придя домой, получит все, что нужно, и даже сверх того, учитывая вполне сносную кормежку и приведенную в порядок одежду.

Допивая пиво, Серп прикинул, что рано или поздно интерес этой самой Лилеи заметит здоровяк, на чьих коленях она ерзает. Ввязываться в трактирную драку не хотелось, еще меньше он желал пользоваться чарами. За волшбу против городского стражника по головке не погладят.

Ну и пошла она, эта девица. Хороша, конечно: черноволосая, чернобровая, румяная, белые зубы сверкают, пышная грудь колышется. Знойная, как летний мелжский полдень. В постели сама все сделает, он таких знает. Полная противоположность робкой светловолосой служаночке, которая ждет его дома. Впрочем, птаха в последнее время стала посмелее, внося в их близость приятное разнообразие. И сила каждый раз через край хлещет. Удачно, что девчонка так охоча до телесных наслаждений. Все же странно, что она в свое время предпочла смерть…

За мыслями об Иволге Серп сам не заметил, как оказался на темной улице. Госпожа Луна сегодня отдыхала, прятала свой лик, и видел чародей немногим лучше простого смертного. К счастью, трактир стоял неподалеку от замка, а пройдя вдоль стены, можно было добраться до освещенной по ночам факелами Стрелы-улицы, что шла по всей длине Среднего зубца, до самого скалистого кончика.

— Эй, погоди, красавчик! — раздался сзади игривый женский голос. — Куда так припустил? К молодой жене?

Серп остановился, поправил плащ, чтобы понадежнее закрыть шею, оглянулся и встретился глазами со сверкающими весельем черными очами. Неяркий свет фонаря, который держала девушка, позволял безошибочно узнать Лилею.

— Жены у меня нет.

— Ну и правильно! Это нечестно, когда одной столько достается! — бесстыжая девица, не теряя времени, прижалась к мужчине и беззастенчиво прошлась рукой у него в паху. — Пойдем ко мне, черноглазый?

— Пойдем, — помощник палача позволил увлечь себя в какой-то закоулок.

Шли они недолго, как показалось Серпу, забирали к трущобному Западному зубцу. Чародея это не удивило: куда еще могла тащить его продажная красотка из кабака, где веселятся стражники? Не в замковые же покои! Наконец девица остановилась у темной арки, чуть постояла, оглядываясь и прислушиваясь, и, не выпуская руки мужчины, быстро нырнула в пахнущую нечистотами подворотню. Огарок в фонаре будто ждал этого момента, вспыхнул чуть ярче и погас. Впрочем, похоже, они уже пришли.