Злато-серебро

Здесь были кубки и кружки, тарелки и блюда, соусники и молочники, украшенные тонкой работы цветочными гирляндами, фигурками животных, птиц, людей, инкрустированные перламутром и драгоценными камнями, попадались и простые, гладкие, без малейшей гравировки, но все равно притягивающие взгляд совершенством формы и гармонией линий. Над камином висело огромное блюдо в форме цветка подсолнуха.

Серп невольно задался вопросом, за сколько лет у хозяйки "Клыка" скопилась такая тьма серебряной утвари.

Кроме полочек и столиков в комнате была еще низенькая скамеечка у очага да повернутое к камину большое кресло. Из-за высокой спинки и широких подлокотников нельзя было понять, есть в нем кто-то или нет.

— Проходи, чего встал, — послышался пронзительный голос Мерты. — И блюдо, и половицы давно оповестили меня о госте.

Серп слегка удивился про себя: вроде бы доски под ногам молчали. Но кто знает, что там за способности у бывшей Нетопырихи. Или, скорее, свойства у ее вещей: чародеи из ордена вполне могли постараться для своего человека.

— Здравствуй, Мерта, — он подошел к камину, взглянул в кресло.

Закутанная по шею в пушистое шерстяное покрывало маленькая женщина улыбнулась.

— Возьми скамеечку и садись.

— Мне, пожалуй, на полу удобнее будет, — Серп неодобрительно покосился на лавочку у очага, годившуюся для ребенка или карлика, и устроился у ног Мерты.

Хозяйка с удовлетворением взглянула на гостя сверху вниз. Видно, такое превосходство над собеседником казалось ей важным.

— Зачем пожаловал, прохвост? — голос, в противоположность словам, звучал тепло. — Рубуса прикончил. А я с этого чаруна немало имела.

— Прости, — склонил голову Серп. — Я не желал тебе вреда.

— Вот уж не думала, что откажешься от доли в мелжской казне. Отчего ты не у Нетопырей, такой правильный?

— Да не такой уж я и правильный. Боюсь, Нетопыри меня самого ищут, — чародей, не дожидаясь следующего вопроса, в очередной раз вкратце поведал свою историю. — Я слыхал, ты прежде на орден работала.

— Крестэленыш разболтал? — Мерта не скрывала недовольства. Серп кивнул. — Плохо отец его учил.

— Я никому не скажу, если это тайна, — пообещал чародей. — Клянусь госпожой моей Луной. Да и Крестэль на самом деле не болтлив. Я сам имел возможность убедиться.

— Обо мне лучше помалкивай. И другу своему вели, — хозяйка выпростала из-под покрывала худую сморщенную руку, покрытую темными старческими пятнами, взяла с прикрепленного на подлокотнике столика серебряный кубок, поморщилась. — Уже остыло.

— Давай, нагрею, — предложил Серп.

— Нагрей, — женщина протянула ему кубок, оттуда пахнуло вином с пряностями.

Чародей взял серебряную посудинку в ладони, высвободил немного силы и вернул Мерте.

— Теперь все, что налито в этот кубок, будет горячим. Не пользуйся в летнюю жару, — улыбнулся.

Женщина задержала свою руку на пальцах чародея.

— Скучаю по молодости, — пробормотала, забирая питье. — Как несправедливо все устроено! — сделала большой глоток. — За кубок спасибо. Был у меня когда-то такой, потом чары рассеялись. Те, что хранят дом, пока работают. Но их накладывали много позже, за деньги. А смог бы вернуть мне двадцать… пятнадцать… Хоть десяток лет? — устремила на гостя живые зеленые глаза.

— Нет, не смог бы, — тот покачал головой.

— Но я знаю, чародеи…

— Да, мы можем продлевать жизнь и молодость обычным людям, — терпеливо, как Иволге, принялся объяснять Серп. — Но дело в том, что продлевая кому-то жизнь, отдаешь свои годы. Причем отдавать нужно, искренне и сильно желая успеха, иначе прока не будет. Не обессудь, Мерта, но я пока не встречал человека, которому готов был бы отдать часть своей жизни. Не встречал и тех, кто отличился подобным бескорыстием.

— Да ты, я смотрю, и не веришь, что такое возможно, — Мерта бросила на Серпа едва ли не жалостливый взгляд.

— Нет, почему же? Среди людей всякие чудаки попадаются. Вот, взять хоть моего наставника…

— Не чудаки! — женщина отхлебнула еще вина и со стуком поставила кубок обратно на столик. — А те, кто по-настоящему любит.

— Ох, Госпожа моя Луна…

— И, знаешь, палач, принять такой дар так же трудно, как предложить. Особенно, если хорошо знаешь себя. Или думаешь, что знаешь, — Мерта быстро провела рукой по глазам.

— Тебе кто-то предлагал?.. — осенило Серпа. — В самом деле предлагал? Ты не шутишь?

— Ты омерзительно молод и, надеюсь, глуп именно поэтому, — женщина взяла себя в руки и прохладно улыбнулась. Глаза ее блестели сильнее обычного. — Но в проницательности тебе не откажешь.

Чародей смотрел на Мерту, будто впервые увидел. Да, в молодости она, скорее всего, была хороша. Или брала живостью и прекрасными глазами. Еще и сейчас этим привлекает. Но лишиться части отпущенных тебе лет, не зная наперед, останется ли столь щедро одаренная женщина верна тебе? Вон, тот же Юнкус собирался на дочке Боровика жениться, а она возьми и сбеги с другим.

— Зачем ты пришел, палач? Ведь не ради же пустой болтовни? — устало спросила хозяйка, зябко повела плечами и плотнее укуталась в серое покрывало.

— Нет. Я хочу попросить тебя об одолжении…