Златое слово Руси. Крах антирусских наветов

Приняв же, что бой произошел 5 мая, Кудряшов и другие, естественно, принуждены искать Каялу где-то на самой границе Руси, а не в глубине половецких степей, на самом же деле настоящая Каяла лежит на расстоянии почти недели пути конного войска.

Здесь уместно будет еще сказать несколько слов о пути Игоря во время бегства из плена. Откуда он бежал - неизвестно. Татищев указывает прямо, что с берегов Донца.

«На заходе солнца послал конюшего по Лавора, а как оной пришел, сказал ему, чтоб он на заходе солнца за Донцoм приготовился».

Ипатьевская летопись говорит иное: «и посла Игорь к Лаврови конюшего своего, река ему: «Перееди на ону сторону Тора с конем поводным». Здесь, между прочим, прямое указание, что бежали только Игорь и Овлур.

Итак, по Татищеву, Игорь бежал с берегов Донца, по летописи - с берегов Тора. Оба утверждения имеют свои «за» и «против».

За то, что Игорь бежал с берегов Тора, говорят следующие соображения: 1) прямое указание летописи, источника несомненно более точного, чем «История» Татищева, 2) в летописи же сказано: «сии же пришед ко реце и перебред и вседе на конь», «перебред» - выражение, гораздо более применимое к степной речке вреде Тора, но не к Донцу, который можно «перебрести» только на конях, 3) в «Слове» сказано, что Игорь бросился горностаем к тростнику, который рос, конечно, по течению Тора, тихой степной речки, но не рос на Донце, в среднем его и довольно полноводном течении, наконец, 4) «Слово» говорит: «И потече к лугу Донца» - следовательно, Игорь только направлялся к Донцу, а не был на Донце. В отношении передачи Татищева нельзя не отметить, прежде всего, маловероятности того, что Игорь вызывал Овлура к себе, чтобы только отдать приказ, отдать приказ мог и конюший, который, согласно Татищеву, был осведомлен о готовящемся побеге (сам убеждал Игоря бежать). Летопись, согласно логике, так и передает это место, но Татищев пересказом искажает действительность.

«Против» Тора говорят следующие соображения: 1) Тор слишком близок был к Руси, держать Игоря в плену в зоне, в которой каждую минуту могли появиться русские, - было неблагоразумно; однако, если Игорь был в руках кочевника, обычно кочевавшего тут, то это возражение устраняется, 2) в летописи сказано: «и иде пешь 11 ден до города Донця».

Принимая во внимание, что Игорь имел проводника, да и сам, несомненно, отчасти знал эти места, затруднений в смысле дороги особенных не было. Беглецы замедляли ход из осторожности, но в общем стремились пройтtи как можно больше. Пройти налегке в день 40 верст ничего не значит. По собственной практике нам известно, что с грузом в 15 фунтов можно пройти около 56 верст в день. Русские мастеровые, как нам доподлинно известно, делали в день нормально 70 верст. Поэтому не будет преувеличением считать, что беглецы могли делать в среднем 50 верст в день. Не следует упускать из виду, что первую часть пути они сделали верхом, пока не загнали коней, а это означает не один десяток верст.

Таким образом, до города Донца на Уде беглецы могли сделать 550 верст, - расстояние, совершенно не соответствующее расстоянию от Тора.

Впрочем, эти соображения могут отпасть потому, что мы не знаем условий бегства, - может быть, беглецы передвигались только ночью, а днем были заняты добыванием пищи и сном.

За Донец, как местопребывание князя Игоря, говорят следующие соображении. Если Игорь брел через Донец, т. е. пересекал его, то, значит, он был на левом его берегу, ибо он еще раз пересек его через два дня.

У Татищева сказано: «И ту ночь, миновав все их обиталища, поехали через степь, и ехали два дни до русского брода, оттуда пошел в свой Новгород».

Из этого отрывка ясно, что беглецы ехали до брода, т. е. до места второй переправы через реку. Очевидно, Игорь сперва переехал на южный, правый берег Донцa, представлявший степь, а затем у русского брода опять перешел на северный, левый берег Донца, общий же путь был вдоль долины Донца, где беглецы находили воду и пищу (водяную птицу).

Если данные Татищева верны, местоположение русского брода может отчасти помочь решению вопроса, где был Игорь в плену. Если же будет выяснено, что это место значительно удалено к востоку от Тора, - это увеличит достоверность того, что Каяла была значительно более к востоку, и что Игорь был взят в плен половцем, жившим большей частью в восточных степях.

Где был «Русский брод», с достоверностью неизвестно, - любителям «Слова» поискать его в летописях и вообще в древних источниках далеко не бесполезно. Если верить Татищеву, беглецы употребили ночь и два дня для езды на лошадях, затем 11 дней шли пешком, очевидно, бросив у брода измученных лошадей. Все это говорит скорее в пользу того, что Игорь находился в плену где-то далеко.

«Русский брод» может пролить значительный свет на то, каким был обратный путь Игоря.

Здесь мы подошли к весьма важному факту, вытекшему из наших исследований над «Словом» и других исторических вопросов.