Златое слово Руси. Крах антирусских наветов

Не искал Изенбек со своими дощечками и славы, наоборот, мы только можем упрекнуть его, что он держал их почти втайне и так мало способствовал тому, чтобы ученые заинтересовались ими. Кроме того, ни археологом, ни собирателем древностей он не был. Вообще о дощечках узнали только через 13 лет после его смерти: отпадает и второе предположение.

Наконец, дощечки не могли быть и предметов шутки, ибо на изготовление их нужно было много месяцев, если даже не лет, упорного труда, что, конечно, совершенно не оправдывает шутку. Если мы добавим, что Изенбек не знал хорошо славянских языков и вообще славянской древности, что дощечки от старости были частично испорчены и трачены шашелем, что, наконец, Изенбек ни над кем не подшутил, - становится понятным, что о поддeлке дощечек Изенбеком не может быть и речи.

Но, может быть, они попали в библиотеку настоящих владельцев, будучи подделкой? Такая огромная по величине труда подделка (до 40 двухсторонних дощечек, вероятно около 3 печатных листов) могла попасть в библиотеку только путем покупки (и за весьма значительную сумму). Значит, какой-то из владельцев был заинтересован подобными вещами и купил подделку. А если это так, то не мог он не показать дощечек другим, и до 1919 года они не могли скрыться от всеобщего сведения.

Остается одно наиболее правдоподобное объяснение: дощечки сохранялись в родовом архиве от поколения к поколению, но никто не понимал их истинного значения и фактически никто о них ничего не знал, только разгром библиотеки выбросил их на пол и они были замечены Изенбеком. Достаточно было знающему что-то о дощечках владельцу умереть очень рано, до того как подросли сыновья, и традиция утрачивалась.

Самыми основательными доводами в пользу подлинности дощечек являются, однако, они сами, их письмена и, главное, содержание. Как известно, всякая подделка имеет своей основной чертой стремление «подделаться» под что-то уже известное, уподобиться ему, имитировать его. Подделыватель употребляет все свои знания и силы, чтобы его произведение было похожим на что-то, уже известное.

В дощечках Изенбека всё оригинально и непохоже на нам уже известное:

1) Хотя мы знаем, что в древности иногда писали и на дереве, - это первые дощечки, которые стали известными в нашей истории (другие не так давно были найдены в пустыне Такламакан). Значит надо было изобрести технику письма на дереве, которая фактически никому не известна в подробностях. Недостаточно взять дощечку и начать писать, - надо знать, чем писать, чтобы написанное сохранилось не только десятки, а наверное, сотни лет, ибо шашель заводится через очень долгое время.

Каждый фальсификатор, идя по этому пути, понимал, что он может попасться моментально, ибо не было уверенности, что его способ писания на дереве настоящий и что эксперты не обнаружат его подделки немедленно. Не проще ли было взять обычный пергамент и пиcaть в уверенности, что с этой стороны подделка не будет обнаружена?

2) Алфавит, употребленный автором «Влесовой книги», совершенно своеобразный, хотя в основном и очень близкий к нашей кириллице. Ни один исторический документ не написан на этом алфавите, - опять-таки факт, чрезвычайно опасный для подделывателя: подозрение вызывалось немедленно, а коль скоро оно появилось, могли найти легко и другие его промахи.

Можно было бы, скорее всего, ожидать изобретения особого алфавита, а между тем - это примитивная, несовершенная кириллица, с разнобоем в ней, и без грецизмов, достаточно хорошо выявленных в настоящей кириллице.

3) Язык книги совершенно своеобразный, неповторимый, объединяющий в себе наряду с архаизмами и языковые формы, которые кажутся новыми (см. ниже). Значит, и здесь подделывателю грозила опасность попасться немедленно. Казалось, уж чего проще: пиши по церковнославянски, так нет! Фальсификатор изобрел совершенно неизвестный славянский язык.

4) Количество «поддельного» материала огромно, тратить такую уйму труда подделывателю не имело никакого смысла, было бы достаточно и десятой доли его, а между тем мы знаем, что не всё Изенбеку удалось подобрать и не всё было переписано. С нашей точки зрения, всё это объясняется просто: по крайней мере три автора писали «Влескнигу»; в течение очень долгого времени к старым дощечкам прибавлялись новые, что в сумме и дало действительно книгу.

5) Некоторые детали текста указывают на то, что автор «Влескниги» дает версию, отличную от общепризнанной, вразрез с традицией, следовательно, не следует линии «подделывания», он оригинален.

6) Имеются подробности, которые могут быть подтверждены только малоизвестными или почти забытыми древними источниками, следовательно, фальсификатор должен был иметь тончайшее знание древней истории. При таких знаниях проще было быть известным исследователем, чем зачем-то неизвестным фальсификатором.

7) Подделыватель должен был написать целую историю народа в его отношениях с добрым десятком иных народов: греками, римлянами, готами (годью), гуннами, аланами, костобоками, берендеями, ягами, осами, хазарами, дасунами, варягами и т. д.