Златорогий череп

— Убитый вот тоже мечтал сказать «новое слово», — проворчал Митя. — И к чему это привело?!

— Все новаторы рискуют. Как минимум быть непонятыми современниками, как максимум — своей жизнью. Фу-ух! Тяжел господин Мармеладов. А с виду не скажешь!

— Так вы действительно знакомы?

— Видел его однажды в канцелярии обер-полицмейстера. Мельком, но сразу признал. Можно сказать, городовых я почти не обманул. А с вами, надеюсь, познакомимся по дороге в больницу.

V

Час спустя Митя сидел на перилах высокого крыльца и наблюдал за стайкой детворы, а точнее за юной сестрой милосердия, которая пыталась водить с малышами хоровод. Мальчишки с ногами или руками, закованными в лубки, все время спотыкались, норовили устроить кучу малу и набивали себе новые синяки да шишки, но при этом не хныкали, а заливисто хохотали. Девочек в хороводе не было.

Скрипнула дверь.

— Эк тебе, братец, голову забинтовали, — хмыкнул почтмейстер. — Тюрубан как у бенгальского махараджи!

— Повезло, что ближайшей больницей оказалась Филатовская, — поделился Мармеладов. — Детский доктор рану штопает бережнее, чем обычные хирурги, еще и приговаривает: «терпи, золотой мой, до свадебки заживет». Велел больше спать и не нервничать по пустякам. А напоследок сахарного петуха подарил. Хочешь? — он протянул лакомство приятелю.

— Не откажусь. Мне повезло меньше. Перелома не случилось, но вывихнутое плечо вправлял этот Вятцев — жестокий коновал! Аж слезы из глаз брызнули. Уверен, он и с мелюзгой церемониться не станет… Давай в следующий раз наоборот поступим. Я пойду к доброму зашивальщику, а ты к мяснику-костоправу.

— В следующий раз?

— Ну, расследования наши редко обходятся без ущерба для здоровья. Ты же не бросишь частный сыск из-за этого случая?

Ответить Мармеладов не успел. По липовой аллее, идущей от ворот, пронесся босоногий вихрь.

— Куда?! Бродягам тута не положено! — взревел сторож, и погнался было следом, да где ему, старому. Мальчишка подбежал к крыльцу и остановился на почтительном расстоянии.

— Слышь, усатый, ты чё ль — Мармеладов?

Почтмейстер молча кивнул на приятеля.

— Не брешешь? Велено передать письмо лично.

— Истинный крест! — сыщик подал знак запыхавшемуся охраннику не вмешиваться.

— Тады забирай.

Босяк порылся в карманах рубахи, от которой осталось лишь название — ткань давно расползлась на ниточки. Вытащил сложенную вчетверо записку и протянул издали, все еще недоверчиво.

— От кого?

— Я почем знаю?!

— Не брешешь? — в тон ему спросил Мармеладов, доставая из кармана сюртука рубль. Босяк облизнулся, представляя, сколько всего можно накупить на эти деньги, но сокрушенно шмыгнул носом.

— Не, я того господина прежде не встречал. Он меня на Триумфальной подозвал. Дал такой же рубль и записку. Велел сюда принесть. Отдать Мармеладову, который на крыльце сидит.

— Ох, подозреваю я, кто может наблюдать за нами, — протянул Митя. — А ну-ка, шалопай, опиши каков из себя этот господин?

Мальчонка не взглянул на него, он смотрел на серебряную монету, как зачарованный.

— Лысая башка, нос крючком. Да ты, небось, все поймешь, когда письмо откроешь.

— Ладно, заслужил!

Монета исчезла в грязном кулаке быстрее, чем капля воды с раскаленной сковородки.

— И петуха забирай.

Почтмейстер протянул леденец на палочке постреленку. Тот побежал к воротам, увернулся от цепких пальцев сторожа, пытавшихся схватить его за ухо. Куда там! Проще изловить летящую молнию или револьверную пулю. Дети из хоровода, наблюдавшие сцену погони, засвистели и захлопали в ладоши. Их симпатии были всецело на стороне чумазого сверстника. Сторож сплюнул в клумбу и заковылял к воротам.

Сыщик, по привычке, наскоро проглотил содержание письма, потом медленно перечитал, впитывая каждое слово, а на третий раз принялся проговаривать вслух: