Златовласка черного дракона

Ларисинья повернулась к Варальду, который уже выглядел лучше, но в его глазах пылал жгучий гнев. Уверенно сделав шаг к нему, с волнением спросила:

– Как ты, Варальд?

– Уже лучше, – буркнул мужчина, смотря на Конера, встречая ненавистный взгляд дракона, показывающего свое пренебрежительное отношение. А потом повернулся к Лари и заметил. – Не вини себя, это я не подумал о безопасности.

– Нет, это… – пролепетала драконица, обвиняя себя.

– Он виноват, что додумался привести сюда, в проклятые земли, не проверив, можно ли тут выжить, – гневно прорычал Конер, желая наброситься на ненавистного мага.

– Если вы закончили, тогда советую двигаться вперед. Скоро нам не до разговоров будет, если судить по надвигающейся буре, – оповестил Ревон, приподняв бровь.

Все посмотрели на темно-серую стихию, стремительно идущую на них, и Ларисинья осведомилась:

– А мы сможем пройти до провидицы?

– Сможем, если поторопимся, – рявкнул дракон и пошел вперед, а за ним Ревон.

Ларисинья молча протянула руку Варальду для помощи, но мужчина отвернулся и гордо поднялся сам, не желая видеть жалость в глазах любимой женщины.

Они двигались несколько часов, и постепенно температура воздуха упала. Поднялся сильный ветер, гоняющий в невероятном стихийном танце ледяные осколки. Лютый мороз пронизывал тело девушки, и она все сильнее обнимала себя за плечи, стараясь не пикнуть, в страхе, что, как только она заикнется про холод, их путь мгновенно закончится.

Варальд шел впереди, доказывая свою мощь уверенной походкой, не опасаясь никого, даже в такую ненастную погоду. Поведение мага веселило Ревона, и он периодически старался его поддеть, упоминая подробные сведения о проклятых местах, куда он так беспечно завел девушку, подвергнув смертельному риску.

Конер брел позади, наблюдая за Ларисиньей, желая защитить ее в любой момент от внезапного нападения. Он с огромной силой сдерживал порыв схватить Лари и вернуться домой, но по упрямому выражению ее лица видел, что это невозможно. Девушка ни в коем разе не признает свою слабость и сделает все ради тех, кому не от кого ждать помощи. Она защищает таких же, какой была сама. Дракон все понимал, но зверь внутри рычал от беспокойства за девушку.

Спустя время, когда мужчина заметил, что драконица уже совсем окоченела, снял шерстяную накидку со своего тела и накинул ей на плечи. Девушка вздрогнула, не ожидая такого поступка от эгоистичного мужчины, как ей казалось, и повернулась к нему. Распознав в его безумных глазах непреклонность и беспокойство, кивнула, а потом прошептала:

– Спасибо. А ты?

– Не замерз, а ты должна быть в тепле, – грозно проговорил Конер, а потом внимательно посмотрел вперед, присматриваясь через белую пелену к черной точке. Поднял руку и громко отчеканил:

– Хибара.

Ларисинья повернулась в ту же сторону и, приглядевшись, увидела избу посреди поляны. Измученно улыбнулась и выдохнула:

– Слава Туранам.

Только они подошли к поляне, как Ревон рявкнул:

– Ни шага. Земля пропитана кейширским ядом.

Варальд недовольно скривил губы, презирая сильного никтрота, мгновенно, только по запаху определившего то, чего он не смог. А ведь он сын могущественного котрана, и должен быть сильнее. Тогда напрашивается вопрос: «Кто находится перед ним?». Скривившись, никтрот наклонился и, видя, как серебряная трава раздулась от яда, выделяя черную слизь, поддержал:

– Действительно… она уничтожит плоть, стоит лишь наступить на нее.

Ревон наигранно поднял бровь, желая откинуть выскочку куда подальше, но сдержался. Посмотрел на друга, который с волнением и одержимостью наблюдал за каждым движением своей женщины, переживая, что опасность может подстерегать в любой момент, и недовольно скривился.

Никтрот считал, такие чувства и эмоции не могут разгореться в его колдовском сердце. Он был уверен, что такая одержимость и страсть только у оборотней, и ему такое «счастье» не грозит, чему был несказанно рад. Маг бы рехнулся, если бы из-за женщины сходил с ума от ревности и жгучего желания быть с ней.

Конер подошел к Ларисинье, у которой уже зуб на зуб не попадал, и осторожно обнял, чему она даже не воспротивилась. Дракон старался как можно больше поделиться своим теплом, прижимая нежное сладкое тело к мощной груди. Замечая, что любимая замерла, тяжело прохрипел:

– Не бойся, я только согрею. Как станет теплее, сразу отойду.

Лари только кивнула, а мужчина уткнулся ей в волосы, и откровенно поделился:

– Не могу смотреть, когда ты мучаешься. Меня рвет на части только от этой мысли.

Девушка ничего не ответила, и Конер старался не наглеть. Контролировал себя, но также сильно прижимал ее, надеясь хоть немного согреть своим жаром.

Вдохнув ее манящий запах, почувствовал возбуждение, и тут же прикрыл глаза. Невыносимо сладкая, невозможно притягательная… его девочка. Пытаясь отвлечься, мужчина зорко окинул поляну и посмотрел на друга. Ревон бродил, наблюдая за движениями травы. По его лицу было отчетливо видно, что он хмурится, и это вызывало беспокойство у дракона.

Спустя мгновение он вернулся и уверенно подошел, громко выпалив:

– Ларисинья, у тебя дар земли?