Златовласка черного дракона

И вот теперь она прячется от шариньи, используя магию Вейда, влюбленного дурака, и не догадывающегося, что является пешкой в ее игре. Главное, искать детей там, где их не хватятся, а то жить в убогих домишках, переезжая с места на место, ее ужасно угнетало. Жуткий страх, что взрослые в поселениях поймут, что их малышей пожирает шахра, и вызовут кардиналов, пугал ее. Нет, пусть лучше тешатся надеждами, что их выродки пропали, но они их обязательно найдут.

Внезапная черная мысль озарила сознание, и она хищно улыбнулась, предвкушая будущую жизнь. Проклятая отчаянно желала отомстить мерзкой твари, пославшей ее на ужасную смерть, после того, как отобрала золотые монеты. Раз Виета такая корыстная, то она подкупит ее, а потом, как только обретет молодость, иссушит эту мразь, и заставит дочь настоятельницы передать ей поместье, а потом избавится и от этого глупого недоразумения. Все просто!

Приют. Непослушные, ненужные, убогие дети. И в результате ее жизнь, как никогда, шикарна. А Гарана… наверняка уже потеряла надежду найти ее, и проклятый богами любимый сын, скорее всего, сдох, забирая в землю и второго брата, которому шаринья передавала через нее черную смерть. Но жалости даже к невиновному магу не было, Лусиинда ненавидела всех.

К тому времени, как она будет готова к обряду, черная колдунья будет оплакивать родное ничтожество, и не сможет помешать, а потом… они встретятся, и все будет с точностью до наоборот.

Забыв о своем желании помыться, Лусиинда вновь вернулась к мужчине и, проведя рукой по его уже обмякшему члену, томно произнесла:

– Любимый, я знаю, где мы сможем прятаться, и там нас никто не найдет.

– Где? – удивленно спросил маг, поражающийся изобретательности любимой девушки.

– Анторский приют с очень жадной до монет директрисой. Она без проблем продаст нам детей, лишь немного потрясти перед ней монетами…

– А если она не согласится? – нахмурившись, осведомился Вейд.

– Тогда мне придется… убить дочь настоятельницы у нее на глазах… для урока, – без сожаления заявила Лусиинда, рассматривая только этот вариант.

Мужчина напрягся, а потом тихо проговорил:

– Мне иногда страшно, когда ты так спокойно говоришь о смерти.

Девушка готова была зарычать от его невыносимого желания сделать ее добрее. Это бесполезно, да и зачем?! Лично ее все устраивало. Еще бы избавиться от его морды… навсегда, и было бы замечательно, но пока ничего не поделаешь.

Шахра ласково улыбнулась и пролепетала:

– Это все для нас, любимый. Не сомневайся! Как только я проведу обряд, вновь стану прежней, и ты увидишь меня настоящую… красивую. Я буду поистине довольной, пытаясь сделать счастливым тебя.

– Получать твою любовь, это уже счастье, – хрипло признался Вайд, возбуждаясь от нежных движений девушки. – Ты особенная…

Лусиинда улыбнулась, стараясь не показывать своего презрения. Сейчас самое главное – сделать все, что в ее силах, чтобы маг был с ней, а потом она обязательно исполнит свое невыносимое желание: избавится от Вейда и вернет свою любовь, пусть даже ее любимый этого и не захочет. Но теперь… она не будет его спрашивать.

Ловко оказавшись на мужчине, Лусиинда принялась ласкать ненавистное тело мага, представляя другого, творя свои безумства, отчего Вейд громко стонал, умоляя ее не прекращать…

Глава 17

Ларисинья просыпалась с трудом, чувствуя, что прижата к огромному могучему телу, вдыхая самый притягательный запах, заставляющий ее сердечко стучаться чаще. Подняла голову вверх и встретилась с темно-зелеными глазами дракона, теряясь в этом бескрайнем омуте.

Мгновенно замерла, чувствуя, как тело окутывает упоительной нежнейшей волной желания, сосредотачивающейся внизу живота. Ей так невыносимо хотелось притронуться к нему, что она прилагала все силы, заставляя себя не реагировать на желанного мужчину. Не понимая, как такое с ней может происходить, отвела взгляд, смотря по сторонам.

Они лежали рядом на тонком покрывале, укрытые пледом, в деревянном помещении, похожем на подсобку для дров. Судя по звукам, на улице вовсю бушевала метель и стояла ночь, и только драконье зрение помогало ей видеть точно, как днем. Также слышалось лишь мерное дыхание спящих мужчин, очевидно, Варальда и Ревона.

Вновь повернулась к мужчине, тихим голосом, чтобы никого не разбудить, произнесла:

– Конер… я…

Мужчина кивнул, показывая, что понял вопрос, и сообщил:

– Ты рухнула без чувств во время сеанса.

– А почему… – прошептала и замолчала, до сих пор не понимая, как оказалась здесь… с ним… так близко.

– Из-за непогоды мы не можем вернуться, и провидица разрешила нам переночевать в дровнике. Несколько часов назад… увидел, что ты дрожишь и… согрел. Прости.

Ларисинья кивнула, совсем сейчас не чувствуя холода, а также раздражения за его своеволие, что ее озадачивало. С любопытством осмотрев грозные черты лица, вдруг поделилась:

– Я видела все… Она убила этих малышей, и хочет провести обряд, чтобы вернуть свое тело и быть настоятельницей приюта, имея под боком постоянный источник молодости. Думаю, нужно поймать ее, пока она в личине человека…