Златовласка (сборник)

Майкл был в тюремной одежде: темно-синие брюки, светло-голубая хлопчатобумажная рубашка, черные ботинки и носки. Он сидел на койке, зажав руки между коленей — точно в такой же позе, как тогда, когда я впервые увидел его в запятнанной кровью одежде в кабинете капитана. На стене рядом с зарешеченной дверью была фарфоровая раковина с двумя кранами. Сразу за ней находился унитаз без сиденья — просто белый фарфоровый унитаз и рулон туалетной бумаги на стене. Справа на стене цвета горчицы кто-то из заключенных карандашом написал: «Я нуждаюсь в психической реабилитации» — последнее слово было написано с ошибкой. Другой заключенный нацарапал свое имя на стене, обвел его прямоугольником и разделил вертикальной чертой, как бы намекая на двойные камеры, расположенные в конце коридора. На прикрепленной к стене койке ничего не было, кроме черного от грязи поролонового матраса. Я переступил порог и, как только надзиратель закрыл за мной дверь, сразу почувствовал себя заключенным.

— Если захотите выйти, покричите, — предупредил надзиратель, и они с Юренбергом повернули за угол и исчезли. Послышался лязг замка тяжелой стальной двери. Дверь со скрипом отворилась и захлопнулась. Снова лязгнул замок. Воцарилась тишина.

— Как ты себя чувствуешь, Майкл? — спросил я.

— Нормально, — ответил он.

— С тобой хорошо обращаются?

— Нормально. Они немного обрезали мои волосы — им это разрешается?

— Да.

— Вокруг яиц тоже. Зачем они это сделали?

— А сам ты как думаешь, Майкл?

— Не знаю.

— Проведут сравнительную экспертизу.

— Чего?

— Волос, обнаруженных на трупах. Чтобы сравнить твои волосы с теми, что нашли.

— Зачем?

— Хотят знать, имело ли место изнасилование, Майкл.

— Я же сказал им, что этого не было. Я рассказал им в точности, что произошло прошлой ночью. Чего они еще…

— Но ты ничего не сказал им о телефонном звонке.

— Каком звонке?

— Сегодня днем я был на катере. Я разговаривал с Лизой Шеллман, и она мне сообщила…

— У Лизы куриные мозги!

— …она сообщила, что прошлой ночью тебе позвонили.

— Не было никакого звонка.

— Майкл, начальник порта поднимал трубку, и он это тоже подтвердил. Он отправился на катер, чтобы позвать тебя, ты вместе с ним пришел в его кабинет и разговаривал по телефону с женщиной, которая…

— Ни с какой женщиной я не разговаривал!

— Значит, ты утверждаешь, что прошлой ночью в одиннадцать тридцать тебе не звонила женщина?

— Прошлой ночью мне вообще никто не звонил.

— Майкл, но это же неправда! — не сдержался я.

Он отвернул голову.

— Почему ты лжешь?

— Я не лгу.

— Прошлой ночью тебе звонила женщина, и начальник порта подтвердит это под присягой. Так кто же она?

— Никто.

— Майкл, начальник порта слышал, как ты сказал: «Я там буду». Где это «там», можешь мне сказать?

— Нигде. Начальник порта ошибся. Вы говорите о мистере Уичерли?

— Да.

— Он же глухой! Глухой пожилой человек. Откуда ему знать, что…

— Он не глухой, Майкл. Он прекрасно слышит. Так где это «там»?

Он заколебался.

— Майкл?

— В доме, — наконец пробормотал он.

— В доме твоего отца?

— Да.

— Кто тебе звонил, Майкл?

Он снова заколебался.

— Майкл, кто?..

— Морин. Мне звонила Морин.

— Что она хотела?

— Сказала, что хочет меня видеть.

— Зачем?

— Она просто попросила прийти.

— Но зачем же?

— Хотела поговорить.

— Она сказала, что отца нет дома?

— Она сказала… она сказала… что они там втроем.

— Морин с твоими сестрами?

— С девочками.

— И она хотела, чтобы ты пришел?

— Да. Она сказала, что она… что она… будет меня ждать.

— Хорошо, Майкл, а что произошло, когда ты туда добрался? О чем вы разговаривали? Ты рассказал детективу, что вы прошли на кухню…

— Да, так оно и было.

— И о чем вы там говорили?

— Я не помню.

— Постарайся вспомнить. Она сказала, почему хотела тебя видеть?

— Потому что была напугана.

— Чем?

— Ну… она не знала, что ей делать.

— В каком смысле?

— Не знаю.

— Но она сказала тебе, что боится?

— Да.

— А потом?

— Не помню.

— Морин не сказала ничего такого, что привело бы тебя в ярость?

— Нет, мы… мы всегда… мы всегда отлично ладили. Мы… нет.

— Так что ты просто ни с того ни с сего схватил нож и начал преследовать ее по всему дому? Так, что ли?

— В спальне я…

— Вот именно, что произошло в спальне?

— Я обнял ее, — сказал он. — И поцеловал в губы.

— Так, а потом?

— Я не хотел, чтобы полиции стало известно, что я… я не хотел, чтобы они знали, что я… поцеловал жену своего отца — она была женой моего отца, а я ее поцеловал.

— И тебе не хотелось, чтобы это стало известно полиции?

— Нет, я… Они ведь расскажут моему отцу.

— Поэтому ты ударил ее ножом?

— Нет. — Он отрицательно покачал головой. — Это случилось после.

— Майкл, я не могу уследить за твоей мыслью.

— Когда она уже была мертва.

— Ты поцеловал ее, когда она уже была мертва?

— Да.

— И ты не хотел, чтоб об этом узнала полиция?

— Да, — ответил он.

— Ты и Эмили поцеловал?

— Нет, только свою мать.

— Свою мать?

— Морин.