Златовласка (сборник)

— Я слушала радио, когда это случилось. Передавали один из фортепианных квартетов Стравинского. По понедельникам передают камерную музыку. Муж внизу смотрел телевизор, а я читала и слушала музыку, как вдруг я поняла, что ты так никогда этого не сделаешь — никогда ей не скажешь. Я пошла… я встала с кровати и пошла в ванную — на мне был пеньюар, который ты подарил мне на Рождество, а я говорила, что это мама мне прислала из Кембриджа, голубой с кружевной отделкой. Там хранились таблетки еще с той поры, когда Джулия болела коклюшем и я не могла спать ночами. Я забрала их с собой в постель и проглотила не запивая. Я просто бросала их в рот, пока… — Она снова всхлипнула. — Понимаешь, Мэттью, все казалось таким бессмысленным! Моя жизнь без тебя… Она бессмысленна!

— Что же нам теперь делать?

— Не знаю, Мэттью. Так что мы будем делать?

— Не знаю.

— А когда ты будешь знать?

— Мне нужно время, чтобы…

— А у меня нет времени! — перебила она и бросила трубку. Послышался щелчок, а затем молчание. Я снова набрал ее номер. Раздались гудки. Я решил подождать, но вдруг испугался, что оставшиеся таблетки…

— Алло?

— Эгги, только не бросай трубку.

— Чего тебе, Мэттью?

— Когда я смогу с тобой увидеться?

— Зачем?

— Нам нужно поговорить.

— Неужели?

— Ты знаешь это так же, как и я.

— Не уверена.

— Эгги, ради всего святого…

— Решай, — сказала она. — Позвони мне, когда решишь наконец, что собираешься делать дальше.

— Не вешай трубку, Эгги.

— Именно это я и хочу сделать, — отрезала она.

— Эгги…

Гудки оборвали меня на полуслове.

Я повесил трубку на рычаг и уставился на телефон, размышляя о том, сколько же часов мы с Эгги проговорили по телефону в прошлом году. Тайные звонки из конторы, звонки из телефонных будок — как теперь обходиться без них? «Позвони мне, когда решишь…» Я поднял трубку и снова опустил. Потом встал из-за стола и начал мерить шагами кабинет.

Сегодня утром многое нужно было сделать, причем именно мне. Майкл. Я должен повидаться с Майклом. Я хотел поговорить с ним о письме, которое он написал сестре, да и о телефонном звонке своей матери тоже. После того, как он сказал, что не хочет вмешиваться в это дело: «В общем, мама, так: я не хочу говорить с папой об этих чертовых алиментах». Джоанна называла меня «папа» или «папочка», а как, интересно, Карин называла своего отца? Правильно, «папа»: «Факт номер один — у папы есть другая женщина…» Правда, дочка отцу не позвонила, все любящие звонки для мамы, наплевать ей на папу, у которого теперь другая женщина. Позвонила маме в субботу утром, хотела перезвонить ей сегодня утром, потому что самолет… «Я пыталась дозвониться ей прошлой ночью из Нью-Йорка, но ее не было дома».

Карин говорила о воскресной ночи. Воскресная ночь! Предполагалось, что в эту ночь Бетти Парчейз сидела дома и смотрела телевизор.

«Я пыталась дозвониться ей прошлой ночью из Нью-Йорка, но ее не было дома».

И тут до меня наконец дошло.

Когда она в конце концов подошла к двери, поверх ночной рубашки у нее был накинут халат. В течение нескольких минут я названивал в дверь, а потом барабанил кулаком. Наконец она открыла дверь и уставилась на меня, часто моргая от солнечного света. На ее заспанном лице не было никакой косметики.

— Извини, что беспокою, — сказал я, — но у меня к тебе несколько вопросов.

— Сколько времени? — спросила она.

— Девять тридцать.

— Приходи позже, — сказала она и начала было прикрывать дверь.

— Нет, Бетти. Сейчас, — решительно проговорил я.

Она раздраженно вздохнула, повернулась и вошла в дом. Я последовал за ней в гостиную, обставленную в современном стиле — всюду никель и хром. Над камином висела абстрактная картина, выдержанная в красно-оранжевых тонах: сплошь углы и полосы. Двери на другом конце комнаты были закрыты. Напротив камина за раздвижными стеклянными дверями была терраса, выходившая на море.

— Бетти, — обратился я к ней, — где ты была ночью в воскресенье?

— Здесь.

— Нет.

— Я была здесь, — спокойно сказала она. — Всю ночь напролет смотрела телевизор.

— Со скольких до скольких?

— Всю ночь.

— Нет, — возразил я и покачал головой.

— Что такое, Мэтт? Я ведь уже рассказывала полиции…

— Тебя здесь не было, Бетти. Тебе из Нью-Йорка пыталась дозвониться твоя дочь. Ей никто не ответил. Где ты была?

— Если у полиции возникли…

— Наплевать на полицию! Твой сын сидит в тюрьме, он сознался в убийстве, но у меня много сомнений. Я хочу знать, где ты была в воскресенье ночью. Это ты звонила Майклу на катер?

— Нет. Звонила ему? О чем ты говоришь?

— Ты просила его о встрече в доме Джейми? Ты была в доме Джейми в воскресенье ночью? Где ты была, Бетти?!

— Здесь, — ответила она. У нее начали дрожать губы. Она стиснула руки.

— Ладно, — сказал я, — как хочешь. Я собираюсь сообщить Юренбергу, что ты ему лжешь. Расскажу, что в воскресенье ночью тебе пыталась дозвониться твоя дочь, но так и не смогла. Пусть выяснит, где же, черт возьми, ты была, потому что, возможно, в доме у Джейми, убивая…

— Она была со мной!