Златовласка зеленоглазая

   Таурэтари, сложив руки на коленях и опустив плечи, дремала на диванчике в коридоре у дверей вестницы. Всю ночь она просидела на нём, желая не пропустить появление крылатой. Своему внуку она приказала дать успокоительного и сейчас, в это раннее утро правитель Рассветного Леса должен был ещё спать. Дежурить с ней хотели многие, но она всех отослала, посчитав, что толпа при разговоре с Эриэллой - вещь совершенно лишняя. Оставила только слуг и свою старую подругу. С которой можно было скоротать время за беседой, да и что там скрывать - посоветоваться. Сейчас та спала в кресле напротив, положив голову на подушку и накрывшись мягким жёлтыми пледом.

   Давненько я так не сиживала, - подумала не сомкнувшая за всю ночь глаз Таурэтари, медленно вращая затёкшей шеей, - да ещё в коридоре...

   Тревога не отпускала её. Хотя, в прочем, какая тревога? Страх! Страх, тёмным ужасом влезший ей в душу, когда она своими глазами увидела на полу капли крови посланницы. Выкошенный парк не произвёл такого пугающего впечатления, как эти капли. Потом эта огромная окровавленная стрела, которые вынесли с собой принёсшие еду слуги.

   Крылатая - разгневана, - со страхом, шёпотом доложили они, пугливо оглянувшись на дверь. Будешь тут разгневанной... Посланницу богини встретить стрелой! Представить такое невозможно! Что же теперь будет? Как заслужить её прощение? Простит ли она? Простит ли Алатари?

   Раздался звук распахнувшейся двери.

   - Щёлк, щёлк, щёлк...

   По каменному полу звонко прозвучали высокие каблуки. Таурэтари торопливо поднялась на ноги готовясь встретить посланницу богини.

   - Светлого утр... - начала было она и запнулась, чувствуя, что у неё отвисает челюсть, но ничего не способная с этим поделать.

   В двух шагах от неё стояла Эриэлла. Но как же разительно она изменилась с последнего раза! Всё тело крылатой покрывала антрацитно-чёрная чешуя, гибко обливая сверху донизу все изгибы её тела. Ниже колен она незаметно переходила в чёрные сапоги на высоком каблуке. По наружной стороне каждого сапога шла узкая, тёмно-красная полоска. Ещё, тёмно красными, были: руки - от запястья и до середины предплечья, две полоски вниз и в стороны на шее, и треугольники на верхних частях бёдер, направленные острым концом вниз. Свои золотые волосы Эриэлла стянула на затылке чёрным платком, оставив его висеть длинным хвостом, перехваченным в двух местах узкими красными лентами. Лицо посланницы было маской, на котором не было видно никаких чувств.

   - Я улетаю, - холодно произнесла Эриэлла, окинув Таурэтари взглядом.

   - Крылатая, молю, прости! - повалилась на колени та, как и слуги и её проснувшаяся подруга.

   - Я не умею прощать, - после секундной паузы жёстко ответила, наклонив голову и глядя на неё из-под бровей Эриэлла.

   Взгляд её зелёных глаз был пронзителен и холоден.

   Эльтювень.... - пронеслось в голове Таурэтари, - он никогда никому ничего не прощал....

   - Вестница, молю! Выслушай! Он просто испугался за дочь! Он души в ней не чает! Прости его, светлая! Заклинаю!

   - Это я понял. Поэтому и не убил. Понять - понял, простить - нет! И постарайся до моего отлёта, чтобы он не попался мне на глаза. Я могу не сдержаться второй раз. Надеюсь, понятно?

   - Как скажешь, крылатая..., - с горечью в голосе ответила Таурэтари, подумав: "Вот и заговорила как мужчина!"

   - Проводи меня к внучке. Я хочу посмотреть как у неё дела и попрощаться.

   Но далеко идти не пришлось. Едва Таурэтари и молчащая Эриэлла спустились по лестнице, и вышли на улицу, что бы пройти кратчайшим путём в соседнее крыло дворца, как им на встречу выскочила Амалира, следом за которой неслись две её воспитательницы. Розовые крылья весело хлопали за спиной.

   - Бабушка!

   Амали, распахнув руки, устремилась к бабушке.

   - Эриэлла! Какая ты! Я тебя не узнала! Ты такая красивая! И...и... немножечко страшная! А мне крылья спать мешают! Я на животе сегодня спала! И ещё за всё цепляются! А как папа? Ему лучше? Вчера сказа...

   - Помолчи! - сверкнув на неё глазами, прикрикнула бабушка, - вестница хочет попрощаться с тобой.

   - Попрощаться? - изумлённо вытянулось личико девочки, - почему? Это из-за папы, да?

   Она вопросительно уставилась на Эриэллу. Та промолчала, ничего не ответив.

   - Он просто не знал. Он думал, что ты мне что-то нехорошее делаешь... Он не знал про крылья... Честно-честно... Прости его, пожалуйста, Эриэлла... А?

   Амали ухватила за указательный палец девушку, просительно заглядывая ей снизу в лицо.

   - Нет.

   - Почему? Тебе было.... очень больно?

   - Не только по этому. Это наказание за выбор.

   - Выбор? Какой выбор?

   - Он выбрал тебя. Пожертвовав другими.

   - Как это? - не поняв, нахмурилась девочка.

   - Если бы я умерла, то у всех эльфов не было бы будущего. Он знал это. Но всё равно выстрелил.

   - Но он же хотел защитить меня... (растеряно).

   - Твой отец - правитель. Он должен заботиться обо всех, а не только о своих близких. Но хватит об этом. Бабушка тебе потом всё объяснит. Вот твоя бабушка бы так не поступила...

   Эриэлла уставилась в глаза Таурэтари. Та изменилась в лице, бледнея прямо на глазах.

   - А крылья нужно убирать, - секунду спустя повернулась к Амали Эриэлла.