Златовласка зеленоглазая

— А хто это у нас тут такие ходют? — Под треск кустов со стороны леса на дорогу вылезли три фигуры.

Ну наконец-то, свершилось! А уж начал думать, что не встречу никого и зазря коленками сверкал… Три на два — это шесть камней… А нет ли там, в кустах, еще? Штучек эдак пять лесных татей?

Так, нужно что-то сказать в ответ. Ждут ведь, вон даже рты пооткрывали. Как назло, в голову ничего не идет. «Я маленькая бедная овечка?» Не… тут не сказка, а трагедия по сюжету…

— А че вы такие облезлые? — так ничего не придумав, поинтересовался я, окинув разбойников критическим взглядом. — Не кормят, что ли?

Судя по реакции, ответ был явно не в жилу. По их ролям тут должна быть моя паника и визг, а никак не оценивающий осмотр. Несколько секунд скрипения мозгами и попытка вернуться к сценарию.

— А вот мы тебя и съедим! — наконец подыскал подходящую реплику, видать, самый умный. — Потом… — многозначительно добавил он же, сделав зверскую физиономию.

— А что, вас всего трое? Троих мне будет маловато… — закинул я удочку насчет, нет ли кого еще в лесу.

А чего они не смеются? По идее моя фраза должна была их рассмешить. Что я не так сказал? Да, трудно вот так, без репетиции, с разными ролями на руках…

Мужики, насупившись, хмуро смотрели на меня. Я, оценивающе — на них. Пауза. Внезапно со стороны леса послышался звук скользящих по одежде веток, и на дорогу вышло еще… Раз, два, три, четыре, пять. Пять! Как заказывал!

— Тю! Девка! — радостно вскрикнул один из них, похоже, самый молодой. — И одна!

Впереди вновь прибывших шел мужчина, двигаясь так, что становилось понятно — вот идет настоящий воин. Не чета остальным в шайке. Ясно — атаман. На правой щеке — безобразный шрам. И чем-то он мне напомнил сотника третьего пехотного полка, выстраивавшего остатки своих людей у моего дома на колесах… Чем-то похож…

Не дойдя до меня трех шагов, атаман остановился и внимательно осмотрел меня цепким взглядом серых глаз, начав снизу, с ног, и дойдя взглядом до лица. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Вот здорово! — сунулся было вперед молодой. — Сегодня будет веселая но…

Бац!

Кулак стремительно развернувшегося атамана врезался ему в ухо, сбивая того с ног.

— Прошу прощения, госпожа, за поведение моих людей, — повернувшись ко мне, сделал он глубокий поклон, — не обучены. Деревня!

Я кинул взгляд на упавшего. Тот лежал на боку в пыли и очумело тряс головой.

— Надеюсь, светлая госпожа на нас не в обиде? — распрямился атаман, поднял голову и снова встретился со мной взглядом. — Прошу нижайше меня простить, если мои вас как-то невольно задели.

— Хм… — сказал я.

Пауза. Главарь шайки смотрит мне в лицо, подельники, не соображающие, что происходит, замерли за его спиной.

Все-таки он сильно похож на сотника…

— Служил? — спрашиваю я атамана, наклоняя голову к плечу.

— Так точно!

— Что ж… Я не стану обижаться.

— Благодарю вас!

— Третьему имперскому пехотному полку скажи спасибо. И их сотнику.

— Обязательно скажу! И пиво поставлю, когда встречу!

— Здесь вряд ли… У Хель они все. Если только там… встретишь.

Атаман и шайка изменились в лице.

— Ладно, — усмехнулась я главарю, — бывай, служивый! Береги себя. Тебе на твоей дороге до третьего пехотного — рукой подать!

Шайка разбойников торопливо продиралась сквозь кусты подлеска, следуя за своим предводителем. Один из разбойников, приблизившись к атаману, задал вопрос сиплым голосом:

— А что это было… на дороге? Почему мы ее не ограбили? У нее ведь сережки были… И кольца… И баб у нас давно не было…

— Идиоты… — сквозь зубы прошипел, оборачиваясь на него, главарь. — Смерть это наша была, смерть! Понял?

— Не-а. Почему смерть? Нас больше…

— Хель тебя побери! Во-первых, она эльфийка! Ты что, действительно думаешь, что эльфы оставили бы нас в живых, тронь мы ее хоть пальцем? Совсем дурак? Их лес вон, рядом! Кто мы против них в чаще, а? Щенки слепые… И во-вторых, ты видел, как она на нас смотрела? Словно уже разделывать примерялась. Неужели ничего не почувствовал?

— Нет, — пожал плечами разбойник.

— А я почувствовал. Вот поэтому я атаман, а ты шелупонь деревенская! И шелупонью помрешь. Спасибо третьему пехотному, живы остались! Пусть вам, ребята, у Хель будет покойно… Если попаду в храм, свечку за вас поставлю. Обещаю.

«Дважды восемь — шестнадцать…»

«Ладно. На мой век разбойников хватит…»

«А это кто был? Представители славного Светлого ордена, что ли? Да у них на рожах все написано!»

«Я что, судья, что ли, чтобы судить их рожи? Занимаются люди, пусть занимаются. Мало ли какие у них были обстоятельства жизненного и экономического плана, приведшие их на дорогу. А передо мной они извинились. Так что… все нормально».

«Похоже, что кто-то просто становится сентиментальным…»

«Вполне возможно…»

Так. Ладно. Сентиментальный не сентиментальный — это не важно. Нужно двигать дальше. А атаман все правильно понял, зверюга такая. За это ему бонус — пусть живет. Думаю, что ожидать нападения больше бессмысленно. Вряд ли на такой безлюдной дороге на каждом километре — по банде. Так что можно спокойно разворачивать крылья и лететь отсюда.